Ум в равновесии. Медитация в науке, буддизме и христианстве - страница 6

Возможное индийское происхождение теоремы Пифагора и его вера в реинкарнацию побудили некоторых историков заключить, что на философа, вероятно, оказали влияние индийские идеи, принесенные через Персию и Египет. Большей частью сведений о Пифагоре мы обязаны Аристотелю (384–322 гг. до н. э.). По его словам, пифагорейцы были первыми, кто добился прогресса в изучении математики; по их представлениям, все аспекты природы соизмерялись с числами. Именно числа были первичными аспектами всей природы и всё собой пронизывали. Пифагорейцы рассматривали числа в контексте различных конфигураций единиц в пространстве и на этой основе сделали вывод о том, что элементы чисел есть элементы всех вещей. Как поясняет Аристотель, «пифагорейцы также верят в одного вида число – математическое, только они утверждают, что оно не является отдельным от ощутимых субстанций, которые из него созданы. Ибо они конструируют всю Вселенную из чисел, только не чисел, состоящих из абстрактных единиц. Они полагают, что у единиц есть пространственная величина»[6].

Пифагор, как утверждается, восхищался иудаизмом, рассматривающим Бога как высшего правителя Вселенной, которой он предписывает свои божественные законы. По словам древнееврейского историка Иосифа Флавия (37–100 гг. н. э.), иудейская секта ессеев также восхищалась учениями Пифагора, потому что придерживалась образа жизни, построенного по примеру его общества[7]. Члены этой группы проживали в Иудее с середины II века до н. э. до 70 года н. э. (когда их уничтожили римляне). Подобно ранним пифагорейцам, ессеи удалялись от основной части общества, жили чрезвычайно экономно, владели совместным имуществом и верили, что Бога лучше всего почитать не животными жертвоприношениями, а очищением ума. Хотя безбрачие не было частью еврейской традиции, члены этой группы отвергали брак для себя лично – он был угрозой общинному образу жизни, – но не осуждали его в целом. Они совершали ритуальные омовения в холодной воде, то есть крещение, и верили в методы целительства, при которых сила протекала через руки. Ессеи очень критически относились к этическим нормам современных им еврейского и римского обществ. Они верили в скорое пришествие Царства Божьего и в то, что предвестником его станет разрушительная война между праведниками и грешниками.

Исследователи с XIX века строят предположения о возможных связях между ессеями и Иоанном Крестителем, а также Иисусом. Наличие подобной связи предполагало бы, что практики и верования пифагорейцев оказали влияние на раннюю христианскую традицию. Образ жизни и учения Иоанна Крестителя действительно поразительно близки к тем, которых придерживались ессеи. Он соблюдал безбрачие, носил одежды из верблюжьей шерсти и, будучи аскетом, питался саранчой и диким медом. В Иудейской пустыне он проповедовал: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное». Подобно ессеям, в рамках ритуала для устранения загрязнений и грехов Иоанн крестил других. Встречая фарисеев и саддукеев, он подвергал их жесткой критике и называл порождениями ехидны[8].

Самым знаменитым из иудеев, пришедших к Иоанну за крещением, был Иисус из Назарета, восхвалявший его как превосходящего всех предшествующих пророков: «Истинно говорю вам: из рожденных женами не восставал больший Иоанна Крестителя; но меньший в Царстве Небесном больше его»