Умай и Тамуз - страница 4

“Человеческая девушка” – как ее называли когтистые существа – была необычна, и это сразу отметили равнодушные к человеческой красоте жестырнаки. “Отдадим ее Туяку в знак примирения, пусть съест ее один, а нам за это будет от него благосклонность”, – решили они.

Но жестырнаки, осторожные охотники, не знали, что пути их пересекутся с дозорным отрядом пери. Людоеды успели лишь бросить поклажу, потянуться к колчанам, как были перебиты острыми стрелами с отравленными наконечниками, раненые добиты копьями.

Джанга, один из молодых пери, заметил завернутую в одеяло ношу, разрезал веревки, и перед отрядом дозорных колдунов предстала, сверкая вплетенным в косы солнечным лучом, растерянная Умай. Каждому из дозорных захотелось забрать себе золотоволосую девушку, и между ними разгорелся спор.

– Я нашел ее и разрезал веревки. Она моя! – горячился Джанга.

– Ну и что! Я сразил двоих жестырнаков. Я тоже имею на нее право.

– И я имею право! – кричали другие. – Давайте кинем жребий.

Барен, старшина дозорных, был опытным воеводой, он знал, чем кончаются споры, когда в жестоких руках острое оружие.

– Послушайте! – крикнул он. – Мы, кто находится здесь, сыновья пяти славных перианских родов, если перессоримся здесь, сейчас из-за этой барыни, недоверие и вражда опять поселятся между нами… Поедем к озеру Бурабай, и там, в присутствии царствующего Ульбе, вы решите свой спор в состязании!

Тамуз проснулся от крика выпи и поднялся на ноги. Солнце уже давно золотило рассвет на зеленых копьях молодого камыша, серебро озерной глади манило освобождением от остатков усталости и сна. Скинув одежду, войдя в воду, Тамуз погрузился с головой, преодолевая обжигающую холодность зеленоватой толщи, а когда вынырнул, увидел на берегу девушку-жестырнак. Она сидела рядом с его одеждой и грустно улыбалась.

– Кто ты? – спросил Тамуз.

– Ты идешь за мной от самой реки, – ответила та низким грудным голосом. – С первого взгляда я узнала тебя, а полюбила еще раньше… Ты снился мне. И я знала, что мы встретимся…

Тамуз смутился, не зная, что ей ответить. Жестырнак тоже молчала, глядя на человека с грустью и отчаянием.

– Мои сородичи унесли твою девушку? – наконец-то произнесла она.

– Да! – выкрикнул опомнившийся Тамуз. – Где она?

– Сейчас нет смысла скрывать, – как будто самой себе проговорила сидевшая на берегу и прикрыла глаза, вытирая набежавшие слезы. Острые с медным отливом когти-ножи сверкнули и отразились бликами в воде. – Мои сородичи вчера перебиты стрелами ненавистных пери, а твоя невеста увезена ими, наверное, к Синим горам, к озеру Бурабай…

– Отвернись, – попросил человек. – Мне надо одеться…

Молодая жестырнак отвернулась, но продолжала говорить.

– Ты давно снишься мне, а я верила и ждала… Сейчас ты пойдешь на смерть, за той, другой, а я не знаю, как тебя удержать… Я буду идти за тобой, и ты не сможешь от меня избавиться. – Она заплакала, и ее человеческие рыдания перешли в унылый вой дикой кошки. – Останься со мной, ведь я люблю тебя…

Последние слова остро напомнили Тамузу Умай, как радостно забилось его сердце от ее признания, как осветилась она рассветным лучом солнца… Но сейчас, кроме жалости и растерянности к этой плачущей девушке-жестырнак, он ничего не испытывал.

– Как зовут тебя? – спросил Тамуз.

– Марис…

– Не ищи меня, Марис, – попросил юноша. – Прощай!

Марис повернулась к человеку, а он зашагал прочь, не оглядываясь на нее.