Лена говорливой птичкой вовсю щебетала, расспрашивая о чём-то Марка, но тот её и не слышал. Он смотрел на Вишню, а Вишня неуверенно переминалась с ноги на ногу, рассматривая вытоптанную траву и валяющиеся в ней окурки.
― Па-а-анятно, ― видя, что дело запущенное, удручённо протянула Полина, давая знак Косте. ― Пошли. Купишь пива, а я за это, так и быть, разрешу тебе потрогать меня за коленки.
Повторного предложения не требовалось. Их осталось трое. Десять секунд, двадцать, тридцать... До Бабочки постепенно доходила витающая в воздухе неловкость. Она даже перестала болтать, морща хорошенький носик и о чём-то задумавшись.
― Привет, Вишня! ― низким голосом, имитируя мужчину, вдруг пробасила она. ― Привет, Марк! ― тут же уже повышенным и звонким, явно говоря за девушку, ответила она самой себе. ― Здесь здорово, правда?... Да, очень!... Может прогуляемся, покатаемся на аттракционах?... Отличная идея, и купим сладкой ваты!... ― на неё недоумённо уставились две пары глаз. Бабочка невинно захлопала глазами, наигранно удивляясь. ― Кто это сказал? Вы тоже это слыша… ― вернувшаяся Абрамова не дала ей договорить и, бесцеремонно вырвав за руку, поволокла за собой, оставляя Вишню и Марка наедине.
Народ сердито обходил стоящую посреди дороги и мешающуюся всем парочку. Какой-то пацан семи лет на всю улицу требовал плюшевого тигра.
Отец объяснял, что для этого нужно выбить дротиками все шарики, а это нет так просто, но пацану было плевать. Он хотел игрушку и точка.
Поднялся вопль, но папаша оказался прошаренный ― пресёк истерику смачной затрещиной. Малец мигом замолчал.
Вишня наблюдала за ними краем глаза. Воздух вкусно пах вареной кукурузой, весело мигали гирлянды и лампы на каруселях. То и дело что-то пиликало, гремело и музицировало ― если закрыть глаза, можно было подумать, что ты в казино.
― Привет, ― первым поздоровался Исаев.
― Привет.
― Ну так как: аттракционы и сладкая вата?
Вишня не сдержала улыбки.
― Это подкуп или деловое предложение?
― Зависит от того, злишься ли ты ещё.
― Нет.
― А со стороны выглядит, будто ― да.
Багрова встретилась с его яркими небесно-синими васильками. Какие же у него всё-таки красивые глаза: в них хочется смотреть, не отрываясь. Залипательно разглядывая расходящиеся многогранной звездой вкрапинки.
― А так? ― нацепив на лицо милейшую улыбку, вопросительно развела руками она.
― Уже лучше. Но над подачей надо поработать. Настоящая или отрепетирована для журналистов?
― А тебе как хочется?
Марк щёлкнул её по носу. Несерьёзно так, по-ребячески.
― Слушай, ― усмехнулся он, заметив её вытянутое в изумлении лицо. ― Сколько раз нужно ещё извинится, чтобы ты перестала дуться?
Да ну разве можно дуться, когда так смотрят?
Решительность Вишни медленно таяла под натиском мужского очарования и милых ямочек. Исаев, зараза, так смотрел. По доброму, терпеливо, даже с нежностью... Ей вдруг очень захотелось, чтобы он её обнял. Японский городовой…
Они стояли и смотрели друг на друга.
Стояли и смотрели…
Багрова утопала в синеве и понимала, что влипла. И как можно просто "дружить", если она спокойно смотреть на него не может? Как рядом-то находиться? Она же первой и не выдержит! Сейчас-то, вон, так и подмывает наплевать на всё и...
― Боже ж ты мой, целуйтесь уже и пошли кататься на колесе обозрения! ― раздался рядом с ними возмущённый возглас.
Вишня недоумённо перевела взгляд на русоволосую девчушку лет двенадцати, зубами отрывающую кусок от какой-то тягучей конфетины размером с венскую сосиску.
