Умереть, чтобы больше не жить. Часть первая - страница 12

И что же я чувствую? Вину? Но почему? Это же не я виновен в том, что он не смог уйти, и после сошёл с ума. Или же нет? Мы же были друзьями. Почему меня не было рядом, когда ему было плохо? Где же я был? Деградировал и умирал от одиночества? Смешно… Одинокие, даже если будет возможность, никогда не расстанутся со своим одиночеством.

Небеса снова нахмурились тёмными тучами. Пошёл дождь. Такси остановилось у старых жестяных складов. Мэтт вывалился из машины и шатаясь пошёл к постройкам.

– Тебе сюда. – показывая пальцем, сказала девочка.

Мэттью неспешно подошёл к жестянной двери, упёрся в неё горячим лбом и закрыл глаза. Постояв так с полминуты, он открыл глаза, взялся одной рукой за холодный замок и, приложив немного усилий, сорвал его с петель.

Холодный свет люминесцентных ламп осветил чистое и тёплое помещение. В центре комнаты стоял металлический прямоугольный стол. На середине стола лежала небольшая красная монтировка, а позади, за столом, полукругом пять белых закрытых пластиковых бочек.

– Ты нашёл нас, Мэттью. – обрадовался маленький мальчик.

– С тобой есть кто-то ещё?

– Да.

– Тогда выходите.

– Не сейчас, он скоро вернётся. – испуганно произнёс мальчик и спрятался за бочкой.

– Кто?

Позади Мэтта захлопнулась дверь.

– Ты кто такой?

Немного пошатываясь, Мэтт обернулся. Это был высокий, крепкий мужик лет тридцати с грубой щетиной на лице. Он был напуган и немного ошарашен видом нежданного гостя. Мэттью выглядел устало. Худощавая, немного сгорбившаяся невысокая тень в подмокшем чёрном балахоне. Голова, утонувшая в капюшоне и израненная грудь, из которой сочилась тёплая кровь.

– Я твоя смерть. – улыбнулся Мэтт.

Недолго думая, здоровяк кинулся к Мэтту и, сделав проход в ноги, уронил его затылком на бетонный пол. У Мэтта сбило дыхание и заложило уши. Он попытался приподняться и сделать вдох, но удар кулаком в лицо вернул его на холодный бетон.

– Ты кто нахуй такой?!

Удар за ударом прилетали в его бледное лицо. Он пытался увернуться и поднять руки. Тогда бычара схватил Мэтта за волосы и, придавив щекой к полу, начал ещё сильнее забивать его голову в бетон. После десятка ударов в висок дико заломило ободранную руку, но Мэттью всё ещё продолжал дышать.

Он отпустил его волосы и попятился к столу.

– Да кто ты такой?! – держась за опухшую, окровавленную руку со страхом в голосе сказал мужик.

Но вместо ответа он услышал лишь тихий хохот, звучавший через хрип и кашель. Мэттью медленно перевалился на живот, встал на четвереньки и, подогнув ноги, сел на пятки. Его нос был сломан, на лице не было живого места, а под левым глазом набух здоровенный кровавый мешок. Мэтт крепко взялся за сломанный нос, с хрустом вправил его на место и, высморкавшись кровью, продолжал хохотать уже во весь голос.

– Хули ты ржёшь?! Больной ублюдок!

Мэттью медленно поднялся на ноги и перестал смеяться:

– Да ты всего лишь человек.

Через дикую боль бугай сжал разбитый кулак, развернулся, схватил со стола монтировку и с разворотом кинулся к Мэттью. Прогремел выстрел. Здоровенная туша с простреленной коленной чашечкой, свалилась на пол и холодную пустоту заполнил дикий, истошный вопль.

Мэтт, прищурившись, чтобы лучше рассмотреть попадание, убрал пистолет в кобуру:

– А хорошо попал.

Он осторожно дотронулся до синяка, который уже начинал закрывать левый глаз. Окровавленная улыбка сошла с его разбитых губ, он достал кинжал и вскрыл опухшую скулу; из раны, как из вспоротого мешка, брызнула горячая кровь. Сжимая чёрную стальную рукоять, Мэтт медленно подошёл к рыдающему существу и сел перед ним на колени.