Когда дочери исполнилось тринадцать лет, переходный возраст зацвел ярким цветом. Он сносил мозги даже у относительно здоровых детей, а у моей дочуры… Однажды я возвращалась раньше времени с работы и свою дочь увидела издалека: она вышагивала с подругой по другой стороне улицы около нашего дома в обтягивающих ярких лосинах по той моде и в моем черном бюстгальтере! Это был довольно закрытый вариант, но тем не менее – нижнее белье! Я перебежала дорогу, сгребла Алиску в охапку и потащила волоком домой. А она упиралась! Считая, видимо, что очень красиво одета. Дома я ей, конечно, всыпала по первое число, потому что была в ярости:
– Алиска! Как ты могла выйти в таком виде на улицу?! Ты хотя бы имеешь элементарные представления о приличии?! В таком виде могут только шлюхи снимать мужиков! А ты вырядилась как шлюха! Как шлюха! Ты слышишь меня?
Это был первый звоночек психической неадекватности дочери, решившей прогуляться по улице в бюстгальтере. А сколько было потом… Уже не звоночков, а набатов. Может, я и была чересчур строга с ней, но лишь потому, что любила Алису и хотела ей добра.
Не желанием ли добра вымощена дорога в ад?
Кстати, тот мальчик, о котором упоминает в дневнике Алиса, Роман, погиб два года спустя, прыгая в глубокий овраг на самодельной тарзанке. Для всех одноклассников, включая Алису, это стало шоком. Первая смерть ровесника. Тогда тарзанка была повальным подростковым развлечением, за неимением ничего лучшего. Злополучная толстая веревка крепилась к ветке дерева над оврагом, но перетерлась около узла. Рома сломал позвоночник, когда она оборвалась. Скорая помощь не довезла мальчика до больницы. Алиса несколько дней была в трансе от этой нелепой смерти.
А в нашу и без того непростую жизнь вмешалась перестройка, покорежившая не тысячи – миллионы людских судеб, но хуже всего досталось тому потерянному поколению, к которому принадлежала моя дочь. Их в школе учили социализму и коммунизму, а за окнами школы уже процветал махровый капитализм со всеми вытекающими последствиями.
Если устоявшиеся взрослые мозги закипали от развала Советского Союза, мнимой демократии, откровений «Архипелага ГУЛАГа», сексуальной революции с ночными телепередачами «Об этом», от дешевых ярких тряпок, более напоминавших проституточный прикид, от лившегося рекой спирта «Роял», ядовитой шипучки из пакетов «Упса», куриных «ножек Буша», бандитского разгула и наркоты, вылезшей из подполья, то неокрепшие души подростков улетали прямо в ад.
Обезумела вся страна, скупая какие-то акции, постоянно меняя дензнаки, отоваривая нищенские продовольственные карточки, сражаясь с пирамидами Мавроди… Инженеры переквалифицировались в разнорабочих и продавцов, бандиты – в бизнесменов, комсомольцы – в челноков, привозивших из-за бугра тряпье… Партийная верхушка «прихватизировала» все, до чего смогла дотянуться, а ярые коммунисты не менее рьяно вдруг уверовали в Бога.
Каждый выживал, как мог. Человеческая жизнь не стоила и ломаного гроша!
Именно в этот 93-й разухабистый год мой неадекватный муженек Алексей отчебучил такое!.. Я уже упоминала, что не хотела и думать о поездках в Астрахань в августовскую жару на рыбалку, а муж буквально бредил ими. Раньше он ездил с друзьями на их машинах, но год назад мы купили легковушку «Таврию», которую супруг непременно хотел опробовать в действии. То есть поехать на собственной машинюшке – по-другому это чудо техники назвать невозможно! – в дальнее путешествие. Компанию, с которой он ездил, я знала хорошо по общим вылазкам на пикники: и мужчин, и их жен, и детей, поэтому спокойно отправила дочь вместе с папашей на машине. Но в этом году поездка на Ахтубу вдвоем с отцом стала для Алисы первой и последней.
