– Говорили с кем-нибудь еще?
– С соседкой – милая такая дама. Она вышла, когда увидела полицейские машины. Хотела узнать, что происходит. Я ей сказал только, что ее сосед мертв.
Джейн повернулась лицом к дому, где несколько дней провел мирный пес Бруно. Это был старый двухэтажный дом на одну семью, с крыльцом, гаражом на две машины и высокими деревьями перед фасадом. Дверь в гараж была закрыта, а черный «форд-эксплорер», зарегистрированный на владельца дома, припаркован на подъездной дорожке. Сегодня утром ничто не отличало бы это жилище от других ухоженных домов на Сэнборн-авеню, ничто не привлекло бы внимания полицейского и не заставило бы подумать: «Постой-ка, что-то тут не так». Но теперь у тротуара стояли две полицейские машины, мигали проблесковые маячки, и любому прохожему было очевидно: да, что-то здесь не так, очень даже не так. И с этим «что-то» уже готовы были разбираться Джейн и ее напарник Барри Фрост. На другой стороне улицы собралась толпа соседей, они стояли и глазели на дом. Заметил ли кто-либо из них, что хозяин не появлялся вот уже несколько дней, не выгуливал собаку, не вынимал почту из ящика? Теперь они, вероятно, говорили друг другу: «Да, я знал – что-то тут не так». Все крепки задним умом.
– Проводите нас в дом? – спросил Фрост у патрульного Рута.
– Знаете что? – сказал Рут. – Я бы предпочел этого не делать. У меня только сейчас запах в носу прошел, и мне не хотелось бы снова этим дышать.
Фрост сглотнул:
– Что, такой сильный дух?
– Я пробыл там секунд тридцать максимум. Мой напарник продержался и того меньше. Там нет ничего такого, на что мне нужно было бы обратить ваше внимание. Вы сами все увидите. – Он посмотрел на золотистого ретривера, и тот ответил игривым лаем. – Бедняга, проторчал там столько времени без еды. Я знаю, выбора у него не было, но все же…
Джейн взглянула на Фроста, который уставился на дом, как осужденный преступник на виселицу.
– Что ты ел на завтрак? – спросила она его.
– Сэндвич с индейкой. Чипсы.
– Надеюсь, тебе понравилось.
– На пользу мне это не пойдет, Риццоли.
Они поднялись по ступеням крыльца и остановились надеть перчатки и бахилы.
– Знаешь, – сказала Джейн, – есть такие таблетки, называются компазин.
– Ну?
– Хорошо помогает при утренней тошноте.
– Отлично. Буду иметь в виду, когда забеременею.
Они взглянули друг на друга и вдохнули поглубже. Последний глоток чистого воздуха. Рукой в перчатке Джейн открыла дверь, и они вошли внутрь. Фрост попытался зажать нос и не пустить туда запах, с которым они были слишком хорошо знакомы. Как его ни называй – кадаверином, или путресцином, или каким другим ученым названием, все сводилось к одному: тошнотворному запаху смерти. Но не запах заставил Джейн и Фроста остановиться у входа, а то, что висело на стенах.
Со всех сторон на них смотрели мертвые глаза. Новых пришельцев встречала целая галерея мертвецов.
– Господи Исусе, – пробормотал Фрост. – Он что, охотник на крупную дичь?
– Да, это уж точно крупная дичь, – сказала Джейн, глядя на висящую на стене голову носорога и спрашивая себя, какая же пуля могла свалить такого зверя. Или африканского буйвола по соседству. Джейн медленно прошла мимо ряда трофеев, шаркая бахилами по дощатому полу. Головы зверей смотрели на нее, словно живые. Такие живые, что казалось – вот-вот раздастся львиный рык. – А это законно? Кто в наши дни стреляет в леопардов, черт побери?
