На Ворона мои слова не произвели впечатления.
– Мне вот интересно, можно назвать умным существо, которое делает только то, что ему прикажут?
– Зависит от обстоятельств, – начал я надувать щеки, но быстро сдался, – нет, конечно. Нужно, чтобы оно само могло соображать.
– И как же его можно этому научить? Соображать?
Я развел руками:
– В том и вопрос.
– Ну хорошо, а мышь полевая может соображать?
Я слабо попытался возразить:
– Да причем тут мышь.. Нам нужен помощн..
– Нет, ты скажи, мышь может соображать сама? – Ворон явно был упертый.
Я пожал плечами.
– Видимо, по твоему не может. Или может, но недостаточно для почетной роли помощника Человека. Может она и плохо соображает, но все же достаточно для того, чтобы выживать в этом непростом мире. Согласись. А этого ни один ваш суперпуперкомпьютер пока не умеет. Неужели не интересно понять, почему?
– Да причем тут интересно – не интересно. Как это вообще можно сравнивать.. мышь и компьютер. Компьютер совершенно для другого придумывался. Считать, писать.. Разными шрифтами. Причем тут вообще это.. мыши.. кошки.. выживание.. Никто таких целей просто не ставит.
– Ну так поставьте. Неужели не интересно?
Ворон пристально смотрел на меня. Мне показалось, что от моего ответа зависит очень многое.
– А зачем?
Ворон раздосадованно махнул крылом.
– Вот и я думаю, зачем?
Потом вдруг затрясся и запел:
Зачем, зачем позвал меня ночной вокзал,
Зачем, зачем слова прощальные сказал..
Зачем?..
Зачем?
Вот тот вопрос,
Который ждет ответа
Похоже на обычный сенокос,
На запах сена, и на вечер лета.
Ты помнишь, кстати, эти вечера?..
Раздался назойливый звон, я дотянулся рукой до телефона и выключил будильник.
Взросление
По всей видимости, сообщество воробьиных попугайчиков напоминает крепкую и дружную спортивную секцию по хоккею. С раннего детства нужно уметь постоять за себя, ежедневно отвоевывая свое место под солнцем, иначе не заметишь, как окажешься на скамейке запасных, подъедая то, что оставят тебе более смелые и удачливые соплеменники.
Поэтому немного освоившись, Умка начал пробовать семью Ивлевых на прочность. И если с папой, после нескольких попыток выяснить отношения с помощью клюва, установился зыбкий паритет, то женщин попугай признал за более низких в социальной иерархии семьи созданий, хотя временами и весьма полезных. Слишком сильно ссориться с ними не рекомендовалось, потому как можно было остаться без вкусного, и, что еще страшнее, без дружеских почухиваний. К тому же мама, когда попугайчик все же выводил ее из себя, могла прибегнуть к помощи Волшебной тряпки, во всех смыслах возвращая не в меру разошедшегося героя на землю. Что, согласитесь, даже для обычной птицы очень унизительно.
А Умка был героем. В его крошечном теле билось отважное сердце орла или тигра. Или Короля Обезьян. Хотя почему обезьян? Тогда уж Короля Попугаев.
Очень скоро Умка перестал пускать кого-либо в клетку. Попугаи – территориальные птицы, хоть и живут стаями, и защищают территорию своего гнезда от всех остальных, поэтому такое его поведение было вполне естественно. Когда кто-нибудь лез в клетку с самыми благими намерениями поправить какую-нибудь веточку или игрушку, повесить вкусняшку или поменять воду, Умка набрасывался на руку аки сокол на подошедшего слишком близко к гнезду кота. Кусал сильно и не переставая, пока нарушитель не ретировался позорно бегством.
Поэтому все хозяйские и дизайнерские дела в клетке стали проводиться, пока хозяин гулял где-нибудь в соседней комнате. А для смены воды, если Умка находился в клетке, был установлен специальный ритуал, чтобы и волки были сыты, и напоены тоже были.
