Точный возраст Элеоноры Фёдоровны определить было невозможно: выглядела она потрясающе. Стройная, подтянутая, аккуратно уложенные тёмно-каштановые волосы, глаза подведены, а на губах едва заметный блеск. Блузка простого кроя в сочетании с юбкой цвета «королевский синий» необыкновенно шла ей. Из украшений было только кольцо с небольшим бирюзовым камнем. Если не знать, что перед тобой старший хранитель музея, Элеонору Фёдоровну можно было запросто спутать с Майей Плисецкой. Грация, осанка, необыкновенная внутренняя энергия и любовь к своему делу создавали ощущение, что Элеонора Фёдоровна, как и знаменитая балерина, словно сияет изнутри.
Колесников встречал её и раньше. Она много лет занималась историей края, читала лекции для школьников, на День города не раз участвовала в праздничных мероприятиях.
– Юра, звони этому… как его… Бабаеву. Пусть высылает бригаду.
Пока ждали опергруппу с собаками, проверили сигнализацию.
Сигнализация срабатывала исправно. Колесников позвонил в охрану:
– Вызов из музея поступает?
– Поступает.
– А почему не выезжаете?
– Мы думали, что это свет коротит. Ночью же отключение было. Нам откуда только сигнал не приходил! У нас столько бригад нет – ко всем выезжать.
– К кому-нибудь выезжали?
– К Вазгену выезжали. У него дочь женился, то есть сын замуж выходил. В общем, свадьба был.
– А по вызовам, которые на станцию приходят, ездили?
– Нет, ждали, пока свет включат, – зачем просто так кататься?
– Чёрт знает что! В музее экспонат пропал, а они на свадьбу уехали! Ждите, я вам повестку пришлю.
Приехала опергруппа с собаками.
– Найдём ваши черепки, да, Джек? – молодой курсант Сергей Воевода держал на поводке немецкую овчарку.
Джек вилял хвостом и посматривал на хозяина.
– Что-то он очень крутится у тебя, – Константин Смбатович подозрительно посмотрел на пса. – Успокой собаку-то.
– Да это он мячик просит поиграть. Молодой ещё. Поиграть любит.
– Нам надо, чтоб он след взял, а не в мячик играл. Сможет?
– У Джека даже диплом есть по аджилити[2].
– Не знаю я никакого аджилити. И диплом мне не нужен. Мне нужно, чтобы он экспонат нашёл. Ладно, тащи его сюда. Проверим сейчас, какой у него диплом – настоящий или липовый.
Колесников попросил Элеонору Фёдоровну принести ключи и открыть стенд.
– А он экспонаты не испортит? – засомневалась смотрительница.
– Не должен, – вздохнул курсант Сергей Воевода. Он подвёл Джека к стенду и скомандовал «искать».
Джек понюхал гуттус, потом фрагменты краснофигурной вазы. Обошёл кругом Элеонору Фёдоровну и сел возле своего хозяина, уткнувшись носом в его карман.
– Это что ещё такое?! – рявкнул Колесников. – Ты, что ли, экспонат спёр?
– Да нет. Бунтует он, мячик требует.
– Ну и день! Ключи в письменном столе, вневедомственная охрана на свадьбе, а служебная овчарка не собирается ничего искать, потому что хочет в мячик поиграть!
– Не волнуйтесь, Константин Смбатович, я его сейчас кликером[3] успокою. – Курсант достал какой-то брелочек с кнопочкой. – Джек, сидеть.
Джек сел, а курсант быстро нажал на кнопочку. Брелок щелкнул.
– Джек, лежать.
Джек лёг. Опять щелчок.
– Ну вот видите, – обрадовался курсант. – Сейчас всё будет. Дело пошло на лад.
– Пока не вижу ничего, – развёл руками Колесников.
– Джек, ищи.
Джек вскочил, потянул поводок и потащил курсанта за собой.
У входа в музей сидела кошка Олимпиада. Она не увидела, а, скорее, почувствовала надвигающегося Джека и рванула на другую сторону улицы. Джек – за ней. За Джеком – курсант Сергей Воевода. За курсантом – Колесников. А Элеонора Фёдоровна только и успела, что выйти во двор.
