Умница - страница 9

Татьяна Юрьевна была с невесткой ровна, вежлива, но на Нину каждую минуту веяло от нее арктическим холодом. Очевидно, и Татьяна Юрьевна желала своему единственному сыну другой жены. Она никогда не упоминала о том кошмарном случае, когда она застала их на месте преступления, но, видимо, считала Нину какой-то распутницей и авантюристкой, затянувшей неопытного Димочку в свои сети. Впрочем, размышляя об этом, Нина признавалась себе, что это было недалеко от истины. Еще в поведении свекрови сквозило какое-то сомнение, как будто она не верила в этот брак и всякий день ожидала, что Нина куда-то исчезнет. И в этом Татьяна Юрьевна тоже оказалась права.

Нина привыкла к Диме, как привыкают к своему пальто или портфелю: он не вызывал у нее никаких эмоций, просто был всегда рядом. У них поневоле было все общее: знакомые, учебные заботы, даже учебники и тетрадки. Нина помогала не очень способному Диме готовиться к экзаменам, потом писать диплом; они уже обсуждали планы на жизнь после окончания института.

Татьяна Юрьевна работала в плановом отделе какого-то завода, где из-за спада в отрасли была занята только полдня. Все остальное время она посвящала своему небольшому домашнему хозяйству. Нину она трудиться не заставляла, но и не отталкивала. В конце концов у них установилось, что Нина каждый день по два часа под присмотром свекрови терла, скоблила, мыла и стирала. Ее собственная любящая и всепрощающая мама ее к такому не приготовила, и поначалу Нине приходилось тяжело, но потом она втянулось, ей даже понравилось.

Возможно, брак с Димой мог бы со временем окрепнуть, пустить корни, и была бы у них семья не хуже других, но имелась в Нининой семейной жизни зона бедствия. Супружеское ложе. Дима с энтузиазмом исполнял свои обязанности мужа, но для Нины это было еженощным испытанием. Стоило Диме выключить свет и прикоснуться к ней, как у нее перед глазами вставала Татьяна Юрьевна – в плаще, с сумкой в руке. К тому же настоящая, а не призрачная Татьяна Юрьевна была тут же, за тонкой стенкой. Звукопроницаемость в квартирке была потрясающая, и Нине было слышно, как свекровь ворочается в кровати, садится, нашаривает шлепанцы и идет мимо их двери на кухню, чтобы принять желудочные таблетки. Это повторялось почти всякий раз в минуты их с Димой близости, и у Нины все внутри сжималось. Никакого наслаждения, о котором шушукались некоторые смелые подруги, она не испытывала. Были малоприятные, иногда болезненные ощущения, все возрастающее недоумение и досада.

К числу немногочисленных достоинств Димы относилась чистоплотность, к которой приучила его мать. Он каждый день принимал душ и менял белье, от его тонкой, почти прозрачной кожи всегда пахло земляничным мылом – любимым мылом Татьяны Юрьевны, которое она использовала во всех случаях. Нина возненавидела этот запах.

В конце концов это стало невыносимо. Нина не раз собиралась поговорить с Димой, но язык не поворачивался начать разговор. К тому же Дима выглядел совершенно счастливым. Он явно считал себя хорошим мужем, в его тоне слышались нотки мужского самодовольства.

Однажды, покупая в каком-то ларьке шариковую ручку, Нина увидела брошюру о технике секса. «Мне еще вот это», – сгорая от стыда, ткнула она пальцем в красноречивую обложку. Урывками, запираясь в туалете, она прочитала брошюру. Половину она не поняла, а другая половина ее потрясла; для нее открылся новый мир.