Ходил я гулять в лес. В лесу тихо, только слышно иногда, как деревья от мороза трещат.
Ёлки стоят и не шелохнутся, на ветках подушки снега намело. Я ногой по ёлке ударил – целый сугроб мне свалился на голову. Стал я снег отряхивать, смотрю – идёт девочка. Снег ей по колени. Отдохнёт немножко и опять идёт, а сама вверх на деревья смотрит, ищет что-то.
– Девочка, что ты ищешь? – спрашиваю.
Девочка вздрогнула, на меня посмотрела:
– Ничего, так просто!
И дальше пошла. Сама маленькая, а валенки большие.
Вышел я на тропинку, с тропинки в лес не сворачиваю, а то и так полные валенки набралось снега. Погулял я немножко, ноги замёрзли. Пошёл домой.
На обратном пути смотрю – опять эта девочка впереди меня по тропинке тихо-тихо идет и плачет. Я её догнал.
– Отчего, – говорю, – ты плачешь? Может, я помогу.
Посмотрела она на меня, вытерла слёзы и говорит:
– Мама комнату проветривала, а Борька, скворец, в форточку вылетел и улетел в лес. Теперь он ночью замёрзнет!
– Чего ж ты раньше молчала?
– Боялась, – говорит, – что ты Борьку поймаешь и возьмёшь себе.
Стали мы вместе с девочкой искать Борьку. Спешить надо: темнеть уже стало, а ночью Борьку сова съест. Девочка в одну сторону пошла, а я в другую. Каждое дерево осматриваю, нигде нет Борьки. Хотел я уже обратно идти, вдруг слышу – девочка кричит: «Нашла, нашла!» Подбегаю я к ней – стоит она около ёлки и показывает наверх:
– Вот он! Замёрз, бедный.
А на ветке сидит скворец, перья распушил и одним глазом смотрит на девочку.
Девочка его зовёт:
– Боря, иди ко мне, хороший!
А Боря только к ёлке прижался и идти не хочет. Тогда я полез на ёлку, чтоб его поймать.
Только долез до скворца, хотел схватить, а скворец перелетел к девочке на плечо. Она обрадовалась, спрятала его под пальто.
– А то, – говорит, – пока донесу до дому, замёрзнет.
Пошли мы домой. Темно уже стало, в домах огоньки зажглись. Я спрашиваю у девочки:
– А давно у тебя скворец живёт?
– Давно.
А сама быстро идёт, боится, что скворец под пальто замёрзнет. Я за девочкой иду, стараюсь не отставать.
Пришли мы к её дому, девочка попрощалась со мной.
– До свиданья, – только мне сказала.
Я на неё долго смотрел, пока она валенки на крыльце чистила от снега, всё ждал, что девочка мне скажет ещё что-нибудь. А девочка ушла и дверь за собой закрыла на щеколду.
За нашим садом – забор. Кто там живёт, не знал я раньше. Совсем недавно узнал. Ловил я в траве кузнечиков, смотрю – глаз из дырки в заборе на меня смотрит.
– Кто ты? – спрашиваю.
А глаз молчит и всё смотрит, за мной подглядывает. Смотрел, смотрел, а потом говорит:
– А у меня морская свинка есть!
Интересно мне стало: простую свинку я знаю, а морскую никогда не видел.
– У меня, – говорю, – ёжик был живой. А почему свинка морская?
– Не знаю, – говорит. – Наверное, она в море раньше жила. Я её в корыто сажал, а она воды боится, вырвалась и убежала под стол!
Захотелось мне морскую свинку посмотреть.
– А как, – говорю, – тебя зовут?
– Серёжа. А тебя как?
Подружились мы с ним. Побежал Серёжа за морской свинкой, я в дырку за ним смотрю.
Долго его не было. Вышел Серёжа из дома, в руках несёт какую-то рыжую крысу.
– Вот, – говорит, – она не хотела идти, у ней дети скоро будут: и не любит, чтобы её за живот трогали, рычит!
– А где же у неё пятачок?
Серёжа удивился:
– Какой пятачок?
– Как какой? У всех свиней на носу пятачок есть!
– Нет, когда мы её покупали, у неё пятачка не было.
