Пока шло ускоренное расследование смерти пациента, Мерджим продолжил принимать пациентов, тщательно скрывая, что на душе у него отнюдь не спокойно. Загадочная смерть и странные, если не сказать глупые, подозрения терзали молодого врача, хоть бросай всё и беги. Но от себя, разве, убежишь? Его инстинкт врача подсказывал, что именно он каким-то образом лишил своего пациента жизни. Но как?! Этого он не понимал. Не последнюю роль в этой уверенности играл и тот факт, что спустя мгновение после смерти пациента, Мерджим почувствовал себя полным сил и энергии, словно вампир, только что высосавший свою жертву досуха. Глупость, конечно, но сравнение в голову лезло. Вампиров в их привычном для фильмов ужасов смысле слова не существует, но осадок в душе оставался.
О необъяснимой смерти пациента он своей жене рассказывать не стал. Ей и без того забот хватало, чтобы ещё вникать в его проблемы, а тем более в его странные, можно сказать, параноидальные подозрения.
Мерджиму понадобилось много времени, чтобы от них отделаться. Других смертей от его руки не было, поэтому сначала происшествие сгладилось, потом затёрлось, а затем было похоронено где-то глубоко в подсознании. Почти забыто. Почти.
Семья Ругова так бы и осталась жить в Приштине, если бы не Ерта. Она перестала чувствовать себя в безопасности от слова «совсем». Ей было страшно за маленького сына, за мужа, за себя. Не сразу, но она пришла к твёрдой уверенности, что надо уезжать, и как можно скорее. И не куда-нибудь, а в столицу. Мерджим начал хоть и слабо, но протестовать: он понимал, какое сильное влияние оказали беспорядки в крае на его супругу, но бросить работу вот так запросто?
Жена и сын, конечно же, были важнее всего, и он быстро сдался.
Семья переехала в Белград. Через родственников Ерта смогла договориться о рабочем месте для своего мужа в одной из белградских больниц, с поиском жилья им тоже помогли, найдя квартиру недалеко от будущей работы Мерджима.
Сегодня, 5 июля 1982 года, Ерта снова осталась одна с Рилиндом дома, а муж ушел на работу. Мерджим по приезду в Белград сразу же устроился в одну из больниц столицы, самой же Ерте пока не удалось устроится на работу: оказалось, что не так-то просто устроить их двухлетнего сына в ясельную группу детского сада, а нанять няню было слишком дорого. Бабушек и дедушек не было рядом, чтобы посидеть с ребёнком, они все остались в Приштине и наотрез отказывались переезжать. Место в детском саду было обещано с сентября, оставалось только ждать.
Включив телевизор, Ерта готовила завтрак сыну. Показывали Ионна Павла II во всём его великолепии. «Живут, как короли, а должны были отказаться от всего мирского, тем более роскоши», – презрительно подумала Ерта, слушая, как журналисты с придыханием говорят о делах Павла II. Конечно же, никто из них не сообщал, что Папа Римский ещё в прошлом месяце требовал отделения Хорватии и Словении от Югославии, считая их католическими территориями, что ведя переписку с президентом США Рональдом Рейганом, Иоанн заключил с ним «Священный» союз, заручившись финансовой и другой поддержкой для вычленения католических территорий в государствах Восточного блока, сея там для этого смуту и подкупая партийных деятелей. Никто не рассказывал по телевидению или радио, что, поддерживая националистические и сепаратистские стремления Словении и Хорватии, Папа Римский лично принял у себя одного из хорватских политических деятелей, на которого возлагалась особая надежда, и высказал тому слова поддержки в его стремлениях устроить в будущем распад государства. Если бы об этом знали, то мировая история получила бы иное развитие.
