Консультант сморщился в улыбке:
– Действительно, интересуешься моим мнением?
– Да. Что значит хорошо, по-вашему?
– Например, для начала, не чувствовать себя больной. Годится?
Девочка пожала плечами, кивнула, осмысливая сказанное.
– Ничего себе.
– Пересадка печени, – продолжал доктор, – даст тебе верный шанс на хорошее самочувствие и возвращение к нормальной жизни.
– А без пересадки? Скажем, вдруг не найдут подходящую печень?
– Тогда, – откровенно признал доктор, – я боюсь, ты умрешь. Думаю, времени мало осталось. В лучшем случае несколько месяцев. Может быть, меньше.
– Умру? – переспросила Кейтлин дрожащим шепотом, потрясенно уставившись в глаза матери. Линн улыбнулась, не в силах в этот момент придумать, что сказать собственному ребенку. – Правда? Мам? Тебе уже сказали?
– Ты очень серьезно больна, дорогая. Если сделать пересадку, все будет хорошо. Ты поправишься. Сможешь жить нормальной жизнью.
– Я в Сеть заходила, – внезапно объявила Кейтлин. – Отыскала все про донорскую печень. Их у мертвых берут, правда?
– В большинстве случаев.
– Значит, в меня вставят печень мертвеца?
– Вообще нет никакой гарантии, что найдется подходящая для тебя печень.
Линн в шоке вытаращила глаза.
– То есть как?
– Вы обе должны усвоить, – сухо и деловито сказал доктор Грэнджер, внушив Линн страстное желание влепить ему пощечину, – что трансплантатов мало, а редкая группа крови Кейтлин тем более осложняет проблему. Все зависит от того, удастся ли мне добиться первоочередности. Надеюсь, удастся, хотя у нее формально хроническое заболевание, а приоритетом, как правило, пользуются больные с острой печеночной недостаточностью. Придется добиваться первого места, но шанс есть, так как девочка юная и в остальном здоровая.
– Значит, после пересадки я буду жить с печенью мертвой женщины?
– Или мужчины, – добавил доктор.
– Чего тут хорошего?
– Гораздо лучше другого исхода, детка, – подсказала Линн.
– Значит, печень возьмут у донора?
– Да, – подтвердил Нил Грэнджер.
– Значит, я до конца жизни буду помнить, что ношу в себе орган мертвого человека?
– Могу дать кое-что почитать, – предложил доктор. – В Королевской больнице сможешь обсудить проблему с социальными работниками и психологами. Но запомни одно очень важное обстоятельство. Любимых и родных умерших часто утешает, что они ушли не напрасно, погибли не совсем бессмысленно. Их кончина дала жизнь кому-то другому.
Кейтлин задумалась.
– Обалдеть! Вы хотите пересадить мне печень, чтобы кого-то утешить после смерти дочери или сына?
– Нет, я хочу пересадить тебе печень, чтобы тебя спасти.
– Жизнь убийственная, – пробормотала Кейтлин. – Просто убийственная.
– А смерть еще убийственнее, – заметил консультант.
13
Сьюзен Купер пристально вглядывалась в необъятную черноту за окном, ухватившись за радиатор батареи не ради тепла, а просто для поддержки обессилевшего тела.
Шоковое оцепенение. Невозможно поверить в случившееся.
Она мысленно перечислила всех, кому следует позвонить, смертельно боясь сообщить известие брату Ната, его сестре в Австралии и друзьям. Родители умерли, не дожив до шестидесяти – отец от инфаркта, мать от рака, – и Нат постоянно шутил, что ему не дотянуть до седин. Ничего себе шуточки.
Сьюзен повернулась, потащилась к реанимационной палате, позвонила, сестра ее впустила. В палате гораздо теплее, чем в коридоре, – здесь поддерживается постоянная температура в 34–35 градусов, чтобы пациенты в пижамах или вообще обнаженные не простудились. По злой иронии судьбы, снова подумала она, прежде сама работала сестрой в этом самом отделении. Здесь же познакомилась с Натом.
