Он возвращается из душа полностью одетым. Допивает «сангсом». Дао диктует мне свой телефон. Я дарю ей свои сережки. Давнишний подарок Оли.
Выходим из отеля. Дао говорит, что ей нужно вернуться в бар. Я обещаю, что перезвоню ей. Он целует ее. В щеку.
Я залпом глотаю текилу в баре на колесах. Раз, два, три. Выталкиваю из себя слова. Как женщины с Патпонг-стрит влагалищными мышцами выталкивают из себя шарики для пинг-понга. И все мимо цели. Он не понимает. Восторгаюсь им. Он смеется.
Возвращаемся на Сои Ковбой. Киношников уже нет. Жан Рено. «Колдовская любовь». Смотрела в детстве раз триста. В «Baccara» звучит Pet Shop Boys. Он разваливается в кресле и задирает голову. Прозрачный потолок. Над нами танцуют девочки в школьной форме. Время от времени они приседают на корточки, словно собираясь помочиться. Они без трусиков.
«Чанг» ложится на текилу, словно у них первая брачная ночь. Он что-то говорит. Я смеюсь. Он удивлен. Промахнулась с реакцией. А и Бэ. Кто остался на трубе? Иду в туалет, ноги путаются в ковролине, которым обиты ступени спиральной лестницы. Падаю. Он подбегает. Больно хватает за плечи.
– ¿Qué te pasa? ¡Estas totalmente borracha![18] Успокойся!
Еще что-то. А я плачу, отбрасывая его руки и крича в ответ:
– ¡Puto de mierda! ¿Para qué me llevaste en este lugar? ¡Déjame en paz, cabron![19]
Пощечина? Красный свет режет глаза. Потеряться…
Бегу. Бегу-бегу-бегу. Машу рукой, сажусь в тук-тук. Говорю «Каосан» и откидываюсь на спинку жесткого сиденья. Не могу прекратить плакать. Раз, два, три. Нет, не могу. Закуриваю. В пачке еще две сигареты. Надо купить. Это Патпонг? Шоу, наверное, в самом разгаре. Женщины с маркерами во влагалищах выводят на бумаге «Welcome to Tailand». Нет-нет-нет! Я не хочу в отель. Я не хочу к нему. Потеряться… Я говорю водителю, чтоб он притормозил. Выхожу. Надо мною склоняется лицо ночи, обмотанное бетонными бинтами эстакад. Прохожу пару кварталов, поеживаясь от писка крыс. Болит голова. Знобит. Нервы. Безлюдная улица с вывесками массажных салонов. Все закрыто. Телефон остался в «Baccara». Или в тук-туке. Не помню. В конце улицы слышу музыку. Молю о чуде. Безымянный бар. Ни одного клиента. Только толстая тайка. Но главное, что он открыт, да святится его неизвестное название. Пью колу. Кола теплая. К одной стене бара прибиты две пары плетеных снегоступов, под ними школьные фотографии чьих-то детей. Другая стена завешена фотографиями королевской семьи. Прошу тайку вызвать мне такси. Она что-то отвечает, я не понимаю. Тайка пишет карандашом на салфетке: «No taxi». На ее бейдже имя: «Муи». Судя по ее лицу, она собирается с минуты на минуты закрываться. Я раскрываю перед ней свою карту города и прошу показать, где я нахожусь. Допиваю колу, прошу еще. Иду умыться в туалет. Вода холодная, но нет полотенца. Вытираю лицо руками, тушь размазывается, снова накатывают слезы.
Сигареты кончились. Звучит Murray Head: «One night in Bangkok makes a hard man humble». Слежу за гекконом на потолке. Пишу: «Как известно, благодаря близкому контакту щетинок на лапках с поверхностью гекконы используют связи ближнего взаимодействия между молекулами, то есть они прилипают посредством сил Ван-дер-Ваальса, названных так в честь голландского физика. Ближнее взаимодействие между молекулами. Ключевое слово «между». А, И, Бэ. Не знаю, что сказать тебе, когда приеду. Наверное, мы вернемся в Мадрид чужими людьми. Наверное, я хотела именно этого».
