Видя, что я и дальше буду молчать, девушка ткнула в себя пальцем и сказала: Тинкета. Потом ткнула мне в грудь и вопросительно посмотрела. – Виктор, – ответил я. Она захлопала в ладоши. Знакомство состоялось. Виктор, – повторила она достаточно чисто. Потом тем же пальцем она ткнула в ботинок и посмотрела на меня. – Ботинок, сказал я. Это – брюки, я потрогал их пальцами, – майка. А это – автомат, нож, пистолет. Она внимательно слушала. Не знаю, что происходило со мной в этот момент: я уже давным-давно не спал с женщинами, и сиюминутная близость начинала меня волновать, тем более, что девушка была молода и красива, можно даже сказать, что она мне понравилась. В то же время я засыпал, только усилием воли какое-то время я мог держать глаза открытыми, но ненадолго. Погружаясь в сон, я слышал как Тина (так я ее сократил) повторяла абсолютно точно слова: Виктор, автомат, ботинок, майка… Молодец, – подумал я и провалился.
Я проснулся, но несколько минут не открывал глаза, перелистывая в голове то, что произошло вчера. На секунду мне показалось, что открыв глаза, я увижу родную казарму, а то, что было – останется странным сном. Но этого не произошло. Более того, в полумраке я увидел сидящую Тину, из глаз которой катились слезы. Я вскочил и придвинулся к ней, она сидела на корточках и не смотрела на меня.
– Тина, что случилось? – Я потряс ее за плечо. Я в чем-то виноват? Я знал, что она не поймет вопроса, но надеялся, что может догадается. А может что-то опять произошло в племени? Тина смахнула слезы и подняла глаза. В них светилась едва заметная грусть. Неожиданно она положила свою ладонь мне на грудь и произнесла: Виктор. Опустив руку, она взяла мою ладонь и прижала к своей груди, чем ввела меня в замешательство, хотя ощущение было очень приятным. Затем, она подняла перед моим лицом две свои ладони. Сначала она держала их параллельно на расстоянии, потом сблизила их, в конце концов, прижала друг к другу и произнесла: Виктор, Тинкета. И немой вопрос в ее глазах.
Я все понял: вчера она пришла в мою пещеру, старалась завести любой разговор, ждала хоть какой-либо близости, а я даже не обнял ее, не погладил, а просто по-свински уснул. И, наверное, сейчас она думает, что она мне полностью безразлична и поэтому плачет. – Конечно, она права, – думал я, но я даже не помню, как уснул. И сейчас мне надо было как угодно, но искупить свою вину за вчерашнее.
Я взял ее за руку и повлек на шкуру, она не сопротивлялась, а как бы ждала, что же будет дальше. Я опрокинул ее и страстно поцеловал в губы. Она никак не среагировала, наверное, поцелуи в губы только у нас. А что же у них? Я спустился и поцеловал ей грудь, и почувствовав взволнованное дыхание, понял, что здесь я попал. Я целовал ей груди без остановки и чувствовал, что я сам уже остановиться не смогу. Мы слились в одно целое, и я почувствовал сумасшедшее блаженство. Тина извивалась и только тихонько стонала. Конец пришел быстро, но Тина обхватила меня руками и не отпускала. Минут через десять все возобновилось, дольше и страстнее, до тех пор пока я полностью не иссяк.
Я лежал, отдыхая, и только сейчас заметил: лицо Тины просто сияло, светилось радостью, в сочетании с преданностью и благодарностью. И я любил это лицо сейчас больше всего на свете… Я был рад, что если Бог дал мне жену в этом мире или пространстве, то такую как Тина. Она соответствовала всем моим запросам: красива, умна, нежна, шустра. А сколько я еще не знаю? Я подполз к ней и спросил жестами: Тинкета – Тина? Сначала она не поняла, но потом замахала головой в знак согласия. Она показала на себя и сказала: Тина. – Просто молодец девчонка, схватывает все на лету. Потом мы с Тиной чуток понежились, поглаживая друг друга.
