Когда Катерина, наша домработница, спрашивает, что мне наложить, прошу ту же жидкую кашу, что ест мама. Она не противная, Катерина явно старается на все двести, но сама субстанция – то ещё наслаждение.
– Готовы? – спрашивает мама с лёгкой улыбкой.
Она так радуется и волнуется, будто ждала этого дня даже больше, чем Дана. Хотя она тоже сразу же зажигается, переводя на маму взгляд.
– Я еле уснуть смогла, – отвечает, готов поклясться, честнее некуда. У неё даже голос насыщен возбуждённым волнением. – Так ждала сегодняшнего дня, хотя даже не представляю, что там будет.
Ничего хорошего, гарантирую. Но мама так не считает, снова улыбается.
– О, я уверена, что вам там понравится, – и на меня взгляд кидает, точно пытается эту мысль как-то вселить в мою голову.
И волей неволей мне самому приходится натянуть улыбку в ответ. Никаких расстройств, я даже с отцом лишний раз готов не кусаться, чтобы она не грустила.
– Там не может не понравится с такой стоимостью обучения за год, – вставляет он, даже не отрываясь от экрана.
Вот, как сейчас, например. Тупо смотрю в тарелку. Дана тоже туда смотрит, ей больше всех неудобно от упоминании денег. И меня это бесит, отец сам за это ручился. Плюс, он обещал вылечить их маму, по факту же не смог. Понимаю, что в некоторых ситуациях деньги уже бессильны, но об этом стоило подумать, прежде чем бросаешься громкими обещаниями.
Правда, тут он всё же заработал плюс к своей карме, когда предложил Дане жить с нами и оформил все документы об опеке. Алишу он тоже обеспечил хорошие условия в тюрьме, добился колонии поселения в черте нашего города и уменьшил дорогим адвокатом срок. Ещё пять месяцев, и он будет свободен, а у Даны снова будет её семья. А не такая, как эта, которая держится непонятно, на чем.
Иллюзии?
Отца нет в городе больше трехсот дней в году, мама делает вид, что её не убивает рак и не видит всех снимков, которые ей попадаются, с его любовницами, не слышит разговоров с ними или откровенных следов уже на нем самом. А я делаю вид, что не так сильно его ненавижу, чтобы она не расстраивалась.
Идеальная, мать вашу, семья. Главное всем делать вид, что каждый ее не ненавидит похлеще другого. Серьёзно, никак не пойму, как Дана ещё с нами не сошла с ума. А вместо этого заботится о маме, останавливает меня, когда я перегибаю, и вполне себе может быть любезной с моим отцом, точно он не конченный грубиян.
– Спасибо за завтрак, – говорит она, улыбаясь, затем смотрит на меня. – Тебя подождать в доме или на улице?
– Нет, я уже всё, – встаю первым. – Можем ехать.
Не хочется мне оставлять маму с отцом, да мне в принципе не хочется её оставлять одну в этом доме, но благо хоть Катерина с ней ещё будет какое-то время. Конечно, отец на неё уже руку не поднимает. Этого и правда больше не было с тех пор, как они снова сошлись, но в остальном он ведёт себя с ней отвратительно, а когда она заболела год назад, и вовсе делает вид, что она привидение в этом доме. Ушёл бы давно, всем бы проще было, но, ей богу, иногда у меня ощущение, что ему просто нравится делать её несчастной.
Да всех нас.
– Я тоже поеду, – встаёт следом за нами отец, что не может меня не порадовать. Лучше пусть будет мама одна, чем чувствовать себя пустым местом. – День сегодня обещает быть тяжелым, опять появились какие-то неурядицы с этим заводом, мешающие его купить. Вцепились так в него, будто он не тянет их в прорву, – рассуждает он, словно кому-то это интересно, кроме него, но мама всё равно его поддерживает.
