Как правило, «Романтиз» предлагает фотомоделей. Думаю, у них есть компетентный и вращающийся в модельном бизнесе рекрутер, умеющий договариваться о столь интимных вопросах. Моя милейшая Сонечка именно туда. И я вполне ею доволен до сих пор. Но когда я ради разнообразия обратился в «Романтиз» о включении в мой гарем еще одной наложницы и после просмотра портфолио ряда молоденьких фотомоделей наткнулся на анкету Марго и ее потрясающие картинки, я рассмотрел в ней необыкновенную сексуальную энергию. И не ошибся.
Марго 27 лет. У нее неимоверно привлекательные черты лица, карие глаза, широкие скулы, темно-русые волосы до плеч, стройное тело и заправленная силиконом грудь пятого размера. А еще она только два месяца как не замужем. Разведена. Детей у нее нет. Вот такие семейные обстоятельства.
И я ее первый клиент. Так же, как и у Сонечки.
Не хочу вникать в моральный облик Марго и в причины того, как она стала на этот путь, мне больше хочется проникать в нее саму.
В общем, я всецело ее принял, как только получил от нее первую дозу жаркого, разъедающего плоть и кости феерического секса.
Ох, Марго.
– Доброй ночи, – она встретила меня с теплой улыбкой, когда я, выйдя из лифта, ступил на этаж и застал ее красиво сидящей на софе в черном платье с блестками.
– Привет. Давно ждешь?
– Не очень.
Она встала и подошла ко мне. Мы приветственно поцеловались в губы. Да, это моя личная жрица любви и я могу себе позволить поцеловать ее в губы.
– Выглядишь просто потрясно, – я открыл входную дверь и наблюдал, как она вплывает в мое жилище. – Марго, ты меня балуешь. Ты можешь приходить ко мне хоть в спортивном костюме и кедах, я всё равно буду хотеть тебя так же сильно.
– Таких мне еще не делали комплиментов. Это мило.
Марго прошла в квартиру и стала оглядываться, будто она здесь впервые. Она делала так каждый раз. Видимо, мой дорогой интерьер затрагивал тонкие струны ее продажной души.
Бросила сумку на кресло гостиной и изящно плюхнулась на диван, вдавив руки в сиденье – позиция ожидания.
Я скинул пиджак и расстегнул рубашку. Подошел к журнальному столику – к заветной початой бутылке виски – и спросил:
– Будешь?
– Угу.
После чего наполнил до середины два бокала. Взял в холодильнике корзину со льдом, набросал кубики, вручил один бокал ей, мы тут же чокнулись, и я сделал глоток.
– Бери это и поднимайся в спальню, – бросил я, – а я быстро в душ.
Марго взяла бутылку и неспешно поплелась по лестнице на второй этаж. Я потопал за ней, наблюдая за ее раскачивающейся прямо перед глазами упругой задницей. Не удержался и шлепнул. Марго кокетливо ойкнула, поощряя мои веселые выходки. В спальне она села на кровать, а я проскользнул в ванную.
Стал под душ. И почувствовал наконец расслабление. Словно от меня отслаивалась толстая чешуйчатая кожа, сформировавшаяся как панцирь, как броня против всего, что мне неприятно. И теперь вместе со всем негативом трескалась и сползала вниз, уходя в сливное отверстие, оставляя меня чистым, как мысли ребенка.
Сегодня первый день остатка вашей жизни… Эдуард.
Сука!
Все-таки это он звучит в моей голове. Долбаный профессор.
Сегодня вы решили, что будете жить по-новому, Эдуард.
Вы оторвались от настоящей жизни, Эдуард, Эдуард, Эдуард…
Да что ты знаешь о настоящей жизни, хренов умник?! Да кто вообще может взять на себя роль мудреца, знающего, что такое настоящая жизнь, и поучать других? У кого жизнь настолько очевидно настоящая, что на фоне нее моя покажется подделкой? Кто поставит клеймо пробы на мою сомнительную жизнь? Чье имя будет на этом клейме?
