Утро началось с истеричных возгласов Дэйры, которая металась по комнате, заламывая руки и бросая в мою сторону укоризненные взгляды. И все из–за платья, в котором никак нельзя было выйти на завтрак. А мой вид в пижаме с ананасами вызывал у соседки практически сердечный приступ. Но запасного платья в недрах шкафа обнаружено не было, поэтому нужно было решать вопрос каким–то другим образом.
Может, сказать, что заболела? Плохо себя чувствую.
Странно, что к нам вообще до сих пор никто не явился с обвинениями. Я была практически уверена, что с утра пораньше к нам нагрянет кьярра Дорраген, до которой уже должна была дойти информация о моем падении прямиком на стража. Уж он–то должен был донести все в красках и расписать мой коварный план соблазнения несчастного стража, которому я свалилась на голову в прямом смысле. Это же прямо–таки преступление! И всем плевать, что я и падать ни на кого не хотела!
Но… по какой–то причине никто не явился, чтобы объявить меня ужасной соблазнительницей.
И мне оставалось только гадать почему. Или меня ждал сюрприз за завтраком, или… или страж не сообщил кьярре Дорраген. Хотя, может, это был вовсе не страж? Кто он вообще, интересно? И что я навлекла на свою голову этой встречей?
– Я же не твое платье порвала, в конце концов. Ты напоминаешь мне мою бабулю, у которой «я–же–тебе–говорила» было любимой фразой. Даже если она не говорила, – я крутилась около небольшого зеркала, пытаясь понять, как спасти ситуацию. – И сядь, пожалуйста. От твоих метаний голова кружится.
Из отражения на меня смотрела худощавая, темноволосая, бледная девица, под глазами у которой залегли темные синяки от последних полубессонных ночей. На щеке розовая царапина, след от падения. Волосы собраны в небрежную косу, а подол платья был безнадежно испорчен. Хоть я и попыталась спасти платье, чуть укоротив длину, большой разрез было никак не скрыть. Тут даже иголка с ниткой не помогли бы.
– Что ты собираешься делать? – Дэйра униматься никак не собиралась. – Тебе же нельзя появляться на завтраке и на занятиях в таком ужасном виде!
– Ты сама очевидность! Можно прикинуться больной. Скажи, что у меня грипп. Или лучше, аллергия на драконов, – провела ладонью по ткани.
И внутри опять нарастало это странное чувство. Будто все внутри в узел скручивало, а по телу прокатилась странная дрожь.
– Опять ты за свое! Нет, нужно все рассказать кьярре Дорраген, – Дэйра выдохнула, . – Ты должна признать свою вину, раскаяться и тогда наказание обязательно смягчат.
– Да в чем я, интересно, виновата?! В том, что испортила кусок этой жуткой тряпки?! – резко развернулась, ощущая, как вновь вся кровь прилила к лицу.
По коже прокатилась жгучая волна, а в следующее мгновение сотни тысяч иголочек закололи ладони. И дыхание перехватило. Перед глазами на мгновение все стало невыносимо ярким.
Но мгновение, и все исчезло. И только Дэйра замерла напротив, разинув рот и широко распахнув глаза.
– Ты… О всевышний Тьяркх! – она заговорила полушепотом. – Это… как ты это сделала?! Ты… так ты умеешь управлять силой?!
– О чем ты вообще?
– Твое платье! Оно срослось! И на тебе самой нет ни царапины! Не может быть!
Перевела взгляд вниз и глазам своим не поверила. Моргнула раз, другой. Развернулась назад к зеркалу. Но в отражении действительно была я в целом платье и без единой царапины на лице. Уродливых рваных дыр будто и не было никогда!
