Упасть или подняться - страница 10

– Ложитесь спать, – проворчала она, – утром будем с вами разбираться. Свалились мне на голову.

Бабушку звали Евгения. Она сразу решила, что больной внук им не нужен. И она задумала отдать его в школу-интернат. Бабушка Евгения собрала все документы для этого и отвезла моего брата Рому в интернат. И с этого дня у него началась горькая собачья жизнь никому не нужного в этом мире человечка. А ведь ему в это время было всего одиннадцать лет. Как мальчик тогда плакал, как он просил не отдавать его. Ведь Рома никогда и нигде кроме семьи не жил.

– Не бросай меня, пожалуйста! Не бросай! Не отдавай меня в интернат. Прошу тебя! Не отдавайте меня туда! Я не хочу! Я боюсь! Мне там будет плохо, – умолял он бабушку.

– Я не смогу тебя прокормить, – резко говорила ему бабушка Евгения, тиская Ромины вещи в пакеты и сумки. – Людочку я оставлю, а тебя, Роман, я отдаю в интернат. Прости, но другого выбора твоя мать мне не оставила.

Вот так я, та самая Людмила и осталась жить с бабушкой и дедушкой.

Каждый вечер я выходила на улицу тосковать по брату. В моей голове все звучал голос моего братика, я видела его слезы. Мое сердце сжималось, и я с горечью думала, почему я не большая, почему я не старше его. Я бы могла ему что-то сделать и чем-то помочь. Это же мой брат, и мне тяжело смотреть на его мучения. И у меня была одна надежда на нашу маму. Когда она, наконец, вернется к нам? Я хотела, чтобы она увидела, как мучается брат, как я здесь живу, и спасла нас.

Не скулить и не ныть, а себя отобрать

У депрессии и у тоски.

Жить сложнее, чем, руки скрестив, умирать.

Шрамы сердца её глубоки…

Ирина Самарина

Я вспоминала все это, словно снова проживала каждое мгновение сама, ощущала каждую эмоцию так же, как будто вместо моей мамы прошла ее дорогу. Я с любовью и преданностью глядела на своего старшего брата, на братишку Романа, и молила, чтобы судьба нас никогда не разлучала. Мне так хотелось быть рядом с ним – с моим родным человеком, которого я безмерно любила и до сих пор люблю. И как же тяжело было моему детскому сердцу, когда я услышала слова о том, что больше мы не будем жить вместе. Но я была всего лишь шестилетней девочкой, и не от меня зависели такие важные решения. Миновали годы, но моя мечта осталась прежней – я обязательно помогу ему, когда вырасту.

Время шло – я и Роман росли, каждый в своем нелегком детском мире. Когда дедушка отправлялся за яблоками, я настойчиво просила его взять и меня с собой. Он смеялся и махал мне рукой – пойдем, малышка. Корзина яблок набиралась очень быстро. Яблоки были очень крупными и лежали на примятой пожухлой траве под раскидистыми огромными яблонями. Яблочный аромат был такой насыщенный, что просто невозможно было сдерживать слюну, которая мгновенно заполнило все свободное пространство рта. Яблок было так много, что, если не специально выбирать место для ноги, то обязательно приземлишься на какое-то яблоко. Знакомые бабушки и дедушки выращивали яблоки и продавали их на местном рынке. Я их часто видела, и они всегда мне давали два яблока со словами: «Ешь, поправляйся!». Я тихонько благодарила, и, пока шла домой, успевала одно съесть, а другое берегла для своего брата Романа. Дедушка с трудом поднимал корзину и тащил к выходу из сада. Я никогда не знала, а спрашивать не решалась, можно ли еще набрать яблок в карманы, поэтому вытирала ладошки о платье и бежала догонять дедушку.