Катюша и Андрей вышли из маршрутки и быстро направились к «Рябинушке», им хотелось как можно скорее купить кошачий корм и колбасу. Однако сделать скорые покупки в «Рябинушке» удавалось редко. Вербицкой не было на месте, а рыбница объявила, что корм только желейный. Катюша, экономя на всём, не хотела покупать желейный корм, потому что цена получалась один к двум; пришлось идти в другой магазин. Они перешли через дорогу и приблизились к ещё менее любимому магазину, с ещё более дурацким названием «Яблочко». Андрей остался на улице «подышать» – «выхлопными газами» – так всегда мысленно продолжала Катюша. Её встретили две пары утомлённых глаз двух продавцов, которые промеж себя её называли «лошадь цирковая». Она в нетерпении перетаптывалась у самых весов, пока продавцы павами проплывали за своим п-образным прилавком, обслуживая бабульку. Старушка плохо видела, переспрашивала и сомневалась, но наконец, неуверенно отошла, затаренная крупами, однако, остановилась, снова пытаясь на чём-то сосредоточиться.
Катюша скороговоркой выпалила свой заказ. Одна из продавцов сурово спросила:
– Какой корм? У нас три вида: с курицей, с рыбой и «Мясной пир».
– «Мясной пир». А сервелат свежий?
– Позавчера получили, – последовал ответ, похожий на туго открывающуюся дверь.
Продавцам не только «Яблочка» и «Рябинушки», а и ещё двух поселковых магазинов не нравилась Катюша. То о свежести продуктов справляется, то быстро перечисляет, что ей нужно купить, а они не обязаны запоминать, и вообще, им некуда спешить, а она спешит, как бы и их хочет подогнать. А тут ещё ходили слухи, что она танцевала, или выступала где-то когда-то. Их неуклюжее обслуживание всякого покупателя, при виде Катюши выпускало такие шипы, что будь она послабее, превратилась бы в сетку-рабицу. Силы она брала, как слесарь нужный ключ, из своего запаса мыслей о разных людях: «Продавцы-матрёшки на одно лицо. Нравится вам склёвывать шелуху моей биографии, так клюйте, насыщайтесь, мне не жалко».
Другое дело – Андрей. Всегда улыбается продавцам, по мнению Катюши, заискивающе, а те тают, порхают и ещё больше ненавидят Катюшу.
– Детка, а сколько времени? – бабуля непослушными пальцами связывала два пакета.
Катюша подняла глаза на часы, висевшие над входной дверью:
– Половина пятого.
– А ты мне не положишь на плечо кульки?
– Вам не тяжело?
– Не-е-е! – старуха приободрённо пошевелила плечами.
– Вам далеко идти? Может, я донесу?
– Спасибо, детка. Дай Бог здоровья. Сама, сама дойду потихоньку.
Катюша придержала дверь, выпуская сутуленькое создание в заношенном болоньевом пальто, с двумя оранжевыми пакетами через плечо, похожими на гигантские груши.
– Всего хорошего, – пожелала Катюша.
Старуха благодарила двумя кивками.
– Ты её знаешь? – спросил Андрей.
– Нет.
Андрей привык к тому, что Катюша легко сходилась с людьми, если того желала, впрочем, как и он сам, только более выборочно.
– Я люблю старух, – призналась она, – может потому, что сама буду старухой.
– Шапокляк? – Андрей улыбнулся своей надёжной улыбкой.
