Если это так, тогда то, что мы считаем внутренне присущим чувству или эмоции, может всегда превратиться в социальную форму и найти применение в обществе. Подумайте о том, что происходит, когда переполняемые гневом молодые мужчины идут на войну или когда сторонники с энтузиазмом устраивают марш в поддержку своего короля, муллы или футбольной команды. Частная социальная жизнь, возможно, всегда требовала управления чувствами. На вечеринке гость изображает веселье из уважения к хозяину, на похоронах – подобающую случаю печаль. Каждый предлагает чувство как сиюминутный вклад в коллективное благо. Учитывая отсутствие в английском языке слова, которое бы обозначало чувство как вклад в группу (которое в культуре хопи с ее большей ориентированностью на группу называется arofa), я предлагаю концепцию обмена дарами[28]. Подавленный гнев, вымученная благодарность и задушенная в себе зависть – это дары, которыми обмениваются родитель и ребенок, жена и муж, друзья и любовники. Я постараюсь проиллюстрировать сложное устройство мира этих даров, показать, какую форму они принимают, и выяснить, как они совершаются и как ими обмениваются.
Почему наши акты управления эмоциями складываются в социальные закономерности? Я полагаю, что, когда мы стараемся чувствовать, мы применяем скрытые правила для чувств, о которых будет говориться в главе 4. Мы говорим: «Я не должен так раздражаться из-за того, что она сделала» или «Учитывая наш договор, я не должен чувствовать ревности». Акты управления эмоциями – это не просто частные акты. Они используются в обмене в соответствии с правилами для чувств. Правила для чувств – это стандарты, применяемые в эмоциональном разговоре для определения того, что должны мы и что должны нам в валюте чувств. Они помогают понять, что «причитается» в каждых отношениях, в каждой роли. Мы отдаем друг другу дань в валюте управления чувствами. В каждой интеракции мы платим. Переплачиваем, недоплачиваем, мошенничаем с оплатой, признаем свои долги, делаем вид, что платим, или признаем то, что эмоционально причитается другому человеку. Тем самым, как я обсуждаю в главе 5, мы искренне пытаемся быть цивилизованными.
Поскольку распределение власти и авторитета в некоторых отношениях частной жизни не являются равноправным, акты управления эмоциями тоже могут быть неравными. Мириады сиюминутных актов образуют часть того, что мы обозначаем терминами отношение и роль. Подобно крошечным точкам на картинах Сера, микроакты управления эмоциями через повторение и изменение с течением времени образуют движение формы. Некоторые формы выражают неравенство, другие – равенство.
Что происходит, когда управление эмоциями начинает продаваться в качестве труда? Что происходит, когда правила для чувств, подобно правилам демонстрации поведения, устанавливаются не путем частных переговоров, а по правилам компании? Что происходит, когда социальные взаимодействия не меняются или прекращаются, как в частной жизни, но ритуально закрепляются и становятся неустранимыми?
Что происходит, когда демонстрация эмоций, которые один человек должен проявлять по отношению к другому, отражает некоторое присущее ему изначально неравенство? Авиапассажиры могут решить не улыбаться, но бортпроводница обязана не только улыбаться, но выработать у себя теплоту, которая будет стоять за этой улыбкой. Иными словами, что случается, когда происходит
