Управляемый хаос, или Проект закрытия России - страница 9

Хрущёв со своими «блинами» просидел не так уж долго, и в 1964 г. началось новое царствование. Особо завиральные идеи, касающиеся армии, сельского хозяйства, были отменены или поправлены, но никакого нового верования, новой идеи, новой путеводной звезды – не возникло. Более того, на каждом съезде повторялось, что рост благосостояния народа – высшая цель политики партии. Вполне возможно, наверху никто и не осознавал необходимости новых верований. Новый мост, новая фабрика, новая ракета – это да, это дело, а верование – что в нём? Обойдёмся и со старым.

Говорят, что тогда была сплошная идеологическая накачка. Мне это кажется неверным. Да, издавались журналы и газеты, трындели радио и телевизор, но всё это делалось ритуально и машинально: ничего нового, «вкусного», волнующего, завлекательного – не было. Всё это была ритуальная жвачка, изжёванная до несъедобных целлюлозных волокон. Любопытно, что «на идеологию» в партийных и комсомольских организациях бросали тех, кто ни на что конкретное был не способен.

Вполне возможно, такое положение объясняется тем, что менеджер и идеолог – это совершенно разные психотипы, отчасти непонятные и чуждые друг другу. Сейчас, когда распространилась соционика (учение о психотипах) – это становится совершенно ясно. Так вот, в партийно-хозяйственных кругах, по-видимому, ценились и выдвигались менеджеры по психотипу. А идеологи – так, по остаточному принципу.

Идейным светочем и стержнем брежневской поры стали те самые «блины с маслом и сметаной». Говорят, что в те времена много врали. Мне так не кажется: сейчас врут не меньше, а уж как врут западные СМИ – нам и не снилось. Дело не во вранье фактическом, а скорее в разнотыке между идеологией провозглашаемой и – подразумеваемой. Что-то машинально бубнили о коммунизме, а подразумевалось почти что бухаринское «Обогащайтесь!». И народ понял и подхватил подразумеваемое. Сложился глубоко бытовой, обывательский стиль жизни.

На первые места в жизни вышли «не кочегары и не плотники», а официанты и буфетчицы – не создатели, а распределители жизненных благ. Люди хотели получить их «здесь и сейчас», не дожидаясь коммунизма, в который никто не верил. Не то что в нём разуверились, просто как-то обронили по дороге к собственному уютному гнёздышку.

У моей подруги была соседка – буфетчица тётя Нина. Буфетчица сколотила некоторое состояние путём мелких мошенничеств – недолива того, недовложения сего… И накупила себе ваз и ковров. «Приду с работы, сяду на диван, под ногами – ковёр, на стенке – вазы. И сижу себе, девочки, – ну как королева!» – делилась своими жизненными достижениями тётя Нина.

А ещё почему-то было принято приобретать «брюлики», т. е. бриллианты. Хоть малюсенькие, но настоящие. Бриллианты вообще крайне редко бывают красивыми, для этого они должны быть заметными, т. е. большими, в 2–3 карата, не меньше, но в те времена об этом, понятно, и речи не было. Тогдашние «брюлики» были скорее неким символом высшей жизни, чем настоящим богатством или даже украшением. Но мода на них была. Все удачливые продавщицы стояли за прилавком в бриллиантах. Уже в 90-е годы, когда мы создавали совместное предприятие, куда входила тульская овощебаза. На этой почве я познакомилась с директрисой овощебазы и её подручными. Все дамы предстали с красным маникюром и с бриллиантами в ушах и на руках. И напомнили мне далёкую юность. В бриллиантовой гонке я, по правде сказать, не участвовала: как-то не интересовалась, просто не нравилось. Я предпочитала уральские самоцветы, которые тоже, по странности, было не так-то просто купить. А вот что нравилось очень – это кожаные изделия, появившиеся на рубеже 70-х и 80-х.