- Из ветеринарки? – непонятно почему ехидно повторил.
- После кастрации, - добавила я, хотя операция могла заключаться в другом…
Последнее не стоило говорить, собеседник из телефона явно психанул. Долбанул кулаком по столу или иному образчику мебели, зашипел сквозь зубы.
- С-с-стой на мес-с-те…
А я поняла, что стоять мне категорически воспрещено. Нужно бежать, и чем скорее, тем лучше. Я провернула ключи, вылетела из квартиры и понеслась в сторону лифта. Потянулась к кнопке вызова, но заметив, на какой этаж он поднимается, основательно струхнула. Спуск по пожарной лестнице в этот миг показался предпочтительнее поездки с «группой поддержки». Жаль, я не сразу нашла пожарный выход, потеряла драгоценные секунды, а потому услышала чьи-то быстрые тяжелые шаги. А еще жаль, что я не рискнула броситься к лифту, едва тот освободился.
Ступеньки лестницы встретили меня не синим сумраком и шорохами эха, а приветливо зажигающимися светильниками, реагирующими на движение. Не хватало только музыки от умного дома, чтобы я окончательно впала в истерику. Нужно было немедленно покинуть пространство, столь любезно выдающее мое передвижение. На следующем этаже я рискнула толкнуть дверь, ведущую в коридор, но та не поддалась; еще этаж и снова мимо. Где-то далеко пошел лифт, а я все еще спускалась и толкала, спускалась и толкала…
Первая поддавшаяся дверь вызвала слезы благодарности, а следом почти что крик.
Я до жути испугалась, когда, сорвав мою руку с дверной ручки, меня втащили в освещенный коридор. Втянули нежно, но это не отменяло тотального шока.
- Смотри-ка, сработало! И не пришлось бегать по этажам, - заметил верзила вдвое больше меня, который одним лишь взглядом приказал заткнуться. Я умолкла, стойко перебарывая очередное желание бежать только теперь в сторону туалета. Свободной рукой этот ловец мышек в мышеловку смахнул с экрана телефона изображение, очень похожее на съемку с камер наблюдения, спрятал гаджет в карман пиджака и, отстранив меня, закрыл дверь, ключи от которой висели в замке.
Это действительно была мышеловка…
– Пошли.
Меня ловко лишили вещей и повели по мрачному, дорого отделанному коридору чьей-то конторы. На дверях, как в гостиницах, стояли номера, но вскоре их стали заменять и надписи. «Финансовый отдел», «Юридический отдел», «HR» «Менеджеры». Дверь, к которой меня подвели, носила табличку «Исполнительный директор К.И. Сыч».
Прочитать успела, потому что мой сопроводитель вначале постучал в нее, затем подождал ответа и только спустя пару секунд открыл. Офисный этикет, чтоб ему пусто было. За это время мой мозг прочел надпись на двери раз двадцать, подвоха не заметил, зато сердце разогнал до состояния ракеты. Что там будет? Что мне скажут? Что со мной сделают?
Меня завели в слабо освещенное помещение, усадили на стул напротив внушительного стола руководителя и… предложили кофе. Последнее настолько не вязалось с предыдущими действиями, что я выпала в осадок и не ответила.
- Видимо нет, - предположил мой конвоир и отступил.
На столе вспыхнула лампа, и в поле моего зрения попал еще один обитатель офиса. Возможно, тот самый Сыч. Взгляд тяжелый, подбородок колючий, губы сжаты и в раздражении искривлены, а расплющенный нос пугает раздутыми ноздрями. Он был немногим старше меня, но смотрел как умудренный жизнью следователь, который двумя точными ударами по корпусу может выбить печень и признание во всех грехах. Кожа темная, веки припухшие, скулы жестко выделяются, особенно сейчас - из-за танцующих желваков. В уголке правого глаза короткий белый шрам, в уголке левого родинка. На нее-то я и уставилась, чтобы уйти от темно-карих лазеров и хоть немного перестать дрожать.
