Что может быть большим, чем храм, Максим Никифорович не понял, но запомнил эту фразу.
И ему велели, кроме чистых листов, взять с собой дубовый ящик со всеми сопутствующими ему предметами и веществами.
В ящике было его изобретение.
Ящик путешествовал не один – к большому прилагались три маленьких. В довершение всего вместе с ними по морю плыла тренога специальной конструкции, которую сделал тот же самый человек, что когда-то выпилил деревянные кубики.
Максим Никифорович спал беспокойно, потому что ему снился перепутанный храм в далёком русском городе.
Невидимая рука рассыпала кубики, и в этот момент Максиму Никифоровичу являлся фундамент. Камни его располагались хаотически, но если присмотреться, то было видно, что это настоящий лабиринт, наподобие тех, которые он видел на старинных гравюрах.
Лабиринт – это карта мира с выходом к главной тайне. Но невидимая рука снова ставила кубики на место, храм возникал из разрухи, и видение исчезало. В этом повторяющемся сне Максим Никифорович бросался помогать работе и, конечно, ставил кубики не туда, куда нужно.
Храм стоял перед ним – прекрасный, но собранный неправильно. И всё начиналось снова.
Волны бились в борт корабля, казалось, что они ударяют в бубен, деревянная обшивка хранила звук до следующего удара. Максим Никифорович приближался к цели своего путешествия, но сон был прежним, неотвязным. Впрочем, он ему даже нравился. Он делал всё меньше ошибок, помогая Богу, и верил, что всё получится. И тогда храм заговорит с ним языком своей каменной резьбы, ударит колокол, и всё будет хорошо.
А теперь он спал на постоялом дворе и впервые за долгое время не строил во сне собор.
IV
(картографическая экспозиция)
Всякая карта есть абстракция и соотносится с жизнью, как кусок холста, на котором написан портрет, с живым человеком. При этом она – бумажный прибор, подобный линейке, которую прикладывают к действительности. Карта – символ вещей и отношений и в этом смысле не лишена мистики. Оттого нельзя забывать, что она не цель исследования, а инструмент для действий.
Отто фон Раттингер, генерал-майор
Двое склонились над картой.
Молодой спросил, известно ли место особой съёмки. Приезжий отвечал, что место станет известно только в Городе.
Они выедут на рассвете, пока не началась жара, и остановятся в условленном месте. Им так или иначе сообщат.
Они пили, и пили крепко, но при этом ничуть не нарушая субординации. Две бутылки виски отправились под стол, и под разговор пошла третья. Арака так и осталась в ведении спящего Максима Никифоровича.
Лишённые бутылок, края карты отгибались, и беседующие положили туда по револьверу.
Старший был подполковник Генерального штаба Пётр Петрович Львов, а младший – капитан того же штаба Орлов. Тонкая стена выгибалась от храпа художника Быкова.
Орлов, слывший остроумцем, подумал, что они напоминают гастролирующий зверинец, но шутить вслух на эту тему остерёгся.
Они снимали карту будущей войны.
Паломничество их было фальшивым, если не считать того, что подполковник действительно собирался преклонить колена в храме Гроба Господня, а капитан знал все памятные места Святой земли наперечёт.
Дело в том, что в прошлые века было составлено множество карт, однако войску в походе хоть и полезно знать, где именно была пещера Святого Ильи, а где воссиял Фаворский свет, но для манёвра могут понадобиться иные знания.
Поэтому капитан объехал за последний год всю эту местность, начиная от турецкой границы.
