Анна присела у кустиков земляники. Обрывала ягоды, складывала их в ладошку и отправляла в рот. Юра потерял ее. Стоял в десяти шагах, но не видел за кустарником.
– Нюра! – крикнул он.
Анна молчала, смотрела на него и продолжала лакомиться земляникой.
– Аня, ты где? А-а-н-я-а! – звал Юра.
Она тихо прыснула. Кричит уже три минуты и крутится на одном месте. Похоже – злится. Пусть, не страшно.
– Я тебя найду и отшлепаю! Нюра!
– Ой, боюсь! – завопила Анна и бросилась в лес.
Она мчалась между стволами, перепрыгивала через поваленные деревья.
– Люди добрые, помогите! Лешак, лешак нападает!
Она не слышала его бега, но чутьем угадывала, что расстояние между ними сокращается. Оглянулась. Так и есть, еще секунда – и он схватит ее. Анна шмыгнула за дерево, потом за другое. Какое-то время ей удавалось, обманными бросками, ускользать от Юры, но не долго. Он разгадал ее тактику, и Анна с разбегу врезалась преследователю в грудь. Юра схватил ее и пресек попытки вырваться.
Анна хохотала. Неизвестно почему. Потому что она молода и хороша собой, потому что лес красивый, потому что Юра всегда восхищается ее смехом – по всем этим причинам и еще по сотне других, трудноформулируемых.
Усилием воли стянула губы в трубочку и нахмурила брови.
– Использовать физическое превосходство – не благородно, – прошепелявила она через трубочку.
Юра ничего не ответил и поцеловал ее.
Случись это в другой обстановке, Анна наверное бы расчувствовалась, бросилась ему на шею. Но сейчас, после бега и хохота, – никакого возбуждения. Вообще ничего особенного, словно ее поцеловал родственник, муж сестры Татьяны например.
Она облизнула губы и задумалась, как будто ей дали попробовать экзотический фрукт и теперь она прислушивается ко вкусу во рту. У нее земляника, у него земляника – ничего нового. Анна слегка поморщилась и отрицательно покачала головой.
– Нет, – она выскользнула из рук Юры, – мне не понравилось, – и отвернулась, чтобы он не видел ее счастливой улыбки.
Подобное чувство, только в десять раз слабее, она переживала, получив зачетную книжку, которую сдавала преподавателю вместе с лабораторной работой. Пока оценка не проставлена, мучили сомнения: я все сделала неправильно, я тупая, глупая, получу двойку. А открыв зачетную книжку и увидев «отлично», расслаблялась и ликовала: я умная, замечательная, будет у меня повышенная стипендия.
Анна начала тихонько удаляться. Походкой насмешницы и подстрекательницы: прижав руки к телу и оттопырив кисти, быстрыми мелкими шажками.
– Ах, не понравилось? – рассмеялся Юра. – Ну, погоди!
И догнал ее в три прыжка.
У них не было долгих объяснений, а сразу разговоры о свадьбе. Планировали, что поедут вместе в Донецк, чтобы Юра познакомился с мамой и сестрой Анны. Заявление нужно подать прямо сейчас, по приезде в Москву, а свадьбу сыграть в сентябре или в начале октября.
Оставшиеся десять дней в доме отдыха они редко выходили из комнаты и сломали казенную кровать.
Иногда Анна плакала – не знала, что чувствовать дальше. Забравшись на гору, альпинист спускается вниз. А здесь не было «вниз». И «вверх» тоже кончилось.
Первый раз, когда у нее полились слезы, Юра растерялся.
– Что? – спрашивал он. – Что я сделал?
– Ты меня всю вытряхнул. У меня внутри не осталось ни одного моего органа, в голове – ни одной моей мысли. Везде – только ты. Я боюсь! Мне кажется, что без тебя я теперь не смогу ни дышать, ни ходить, ни думать.
