– Кто бы мог подумать, что у диких «кошек» с зелеными глазами такие холодные «лапки»?
Я уже приготовилась поставить его на место, но почему-то промолчала.
– Ты хотела что-то сказать или мне показалось? – в его голосе мне почудилась едва уловимая насмешка. А такого я не могла простить даже ему.
Выдернув руку, я посмотрела на него в упор. Наверно, мой взгляд не обещал ничего хорошего и был настолько красноречив, что ему расхотелось меня дразнить.
– Идем! Я провожу тебя вон к тому дереву. Там стоят девушки, поджидающие кавалеров!
«Сейчас, сейчас он уйдет! И я его больше никогда не увижу! А если и увижу, то он пройдет мимо меня и даже не узнает!» – горевала я.
– Здесь ты быстро освоишься, а я пошел!
Грянул вальс, и он растворился среди танцующих.
«Вот еще! Больно нужно! Стоять и выжидать неизвестно что!»
И я тут же взобралась на дерево, оседлав самую толстую ветку, так как наверху чувствовала себя намного комфортнее, чем внизу. Молодежь веселилась, а я наблюдала.
«Где он? Почему не видно?» – выискивая глазами высокую, с широкими плечами и узкими бедрами фигуру, размышляла я.
«Одно из двух: либо ушел, либо встретил свою девушку! А вот и он! Он здесь! Сейчас, вот сейчас подойдет к своей подружке!» – облизывая вмиг пересохшие губы, думала я. В руках он держал два пакетика мороженого. Вцепившись за ветку руками, я беззвучно шевелила губами:
– Вот сейчас, сейчас ее увижу! Еще секунда, и это наваждение закончится.
А он искал кого-то глазами и не находил.
– Так тебе и надо! – пересохшими от волнения губами шептала я.
Мне стало его жалко. Свесившись с ветки, я закричала:
– А «ее» нет! Она ушла! Зря старался! Ешь сам, а то мороженое растает! – сдерживая колотившую меня дрожь, скороговоркой отрапортовала я.
– Ну да! Как же я сразу не догадался? Кошка – она и есть кошка! Давай спускайся, а то мороженое действительно растает!
Мне было отлично видно восхищение во взглядах кокетливо поглядывавших в его сторону девушек. «Чтоб вам всем окосеть!» А сама в то же время ему:
– Не хочу! Пусть ест та, для которой ты его купил!
Он посмотрел на меня, потом на мороженое, развернулся и пошел прочь. А я чуть не скатилась вниз, вдогонку за мелькнувшей в толпе спиной.
«Так мне и надо! Вместо того чтобы воспользоваться „ее“ отсутствием и хоть пару минут постоять с ним рядом, я, как всегда, сама себя наказала».
– Не уходи! – орала радиола.
– Не уходи! – мысленно умоляла его я.
Спрыгнув с дерева, ринулась прочь, наступая на чьи-то зазевавшиеся ноги, толкаясь и мешая всем и сразу.
– А вот ты и попалась! – почувствовав на своих запястьях тепло его рук, я чуть не зарыдала. Он развернул меня к себе лицом и, заметив в моих широко открытых глазах слезы, спросил:
– Тебя кто-то обидел?
– Ты! Ты меня обидел! – выпалила я и тут же прикусила язык.
«Дура! Закрой рот, если не хочешь, чтобы он ушел!» – испугавшись, приказала себе я.
– Я? Не может быть! А, впрочем, готов загладить свою вину. Пошли танцевать!
– Ты, ты меня приглашаешь? – пересохшими от восторга губами переспросила я. И тут же про себя: «Идиотка! Что ты несешь? Что, от счастья с ума спрыгнула?! Что он о тебе подумает?»
– Не просто приглашаю, а умоляю, – улыбаясь, сказал он.
Я насторожилась. А он уже кружил меня и мою бедную головку в вихре самого прекрасного из вальсов. В его объятиях я чувствовала себя принцессой, летая и кружась под аккомпанемент своего счастливого смеха и шуршание развевавшейся юбки клеш.
