– Молчать, не сопротивляться! И вообще не дергайся, Дэя.
Леди Верис усмехнулась и отошла, я с ней не отошла только потому, что не знала, что меня ждет… И тут вампирши начали двигаться с невероятной скоростью! Меня раздели, искупали и высушили за минуту! Я даже не успела смутиться, не то чтобы начать возмущаться. Затем зашуршали бумажные пакеты, и, содрав с меня полотенце, девушки начали меня же одевать. Дернулась я только один раз – напоролась на когти Зоэль, та остановилась, прекратив метаться смазанной тенью, и прошипела:
– А можно просто постоять?
Постоять было можно. Я и застыла, боясь не то что двигаться – дышать. А в зеркале напротив отражалась перепуганная я и что-то черное, стремительно вокруг меня перемещающееся. И мне оставалось лишь наблюдать, как на мне же застегивается белье, как обнимают ладони тонкие ажурные перчатки, как волосы взмывают вверх, чтобы собраться в высокий хвост, а затем блестящими подкрученными локонами опасть на плечи, оставляя открытой шею.
– Руки вверх, – послышался голос Найвери, и я подчинилась.
– Выдохни, – почти сразу приказала Зоэль.
И корсет стянул меня от груди и до бедер.
– Глаза закрой, – снова Найвери.
– Губки приоткрой. – Зоэль. – Дэя, много косметики наносить не будем – подчеркнем твою природную красоту.
С дивана донеслось:
– Глаза я бы выделила сильнее.
– Мм-м… думаю, пойдет. – И Найвери начала что-то еще наносить на ресницы.
– Зоэль, цвет идеален, но все же я бы осветлила, чуть-чуть, – снова вставила леди Верис.
Губы вновь были намазаны чем-то.
– О да, – согласилась вампирша, – так лучше.
– И все-таки румяна тоже нужны, она бледная, – внесла еще одно предложение леди Шаэна.
– У нас есть кое-что лучше, – пугающе протянула Зоэль.
– Намного лучше, – вторила ей Найвери.
Мне стало страшно.
– И еще так, – бормотала Зоэль.
– И это. – Найвери легкими касаниями наносила что-то на веки.
– И туфельки… Не жмут?
– Ме-а, – шевелиться все еще было страшно, от когтей вампирши остались царапины и побаливали, не сильно, но ощутимо.
– Еще бы они жали. – Золя усмехнулась: – Я оборотню-сапожнику сразу сказала: натрут – убью.
– Жестокая. – Леди Верис рассмеялась.
– Бывает, – миролюбиво созналась вампирша.
А потом меня перестали мазать, красить, трогать и вообще что-либо делать, и Найвери ласково сказала:
– Глаза открой.
Я открыла и… и задохнулась от восхищения! Я видела себя в зеркале во весь рост и… не узнавала! Шелк обнимал тело так, словно это не жесткий корсет, а мягкая ткань, струящаяся по телу и формирующая силуэт с заниженной талией, затем блестящая ткань цвета темного вина ниспадала каскадом справа и была присобрана слева, открывая вторую бархатную юбку, расшитую, как и верх корсета, серебром с крошечными капельками бриллиантов. Невероятно красивое платье, просто невероятно! А затем мой взгляд метнулся к перчаткам, паутинкой кружев обнимающим руки и расшитым элегантным узором в тон к платью. Я посмотрела на волосы – мне еще ни одна прическа так не шла! И лицо… Я видела девушку в зеркале напротив и все же не узнавала себя!
– Шесть минут, – заявила Зоэль, – мы великолепны!
– Последний штрих. – Найвери метнулась к столу, открыла черную шкатулку и достала пузырек с какой-то алой жидкостью.
– Надеюсь, это не кровь? – вопросила леди Верис.
– Мы думали об этом, – созналась Найвери, – но эффект был бы не тот.
Мне принесли бутылочку, затем вампирша быстренько передала ее сестре. Зоэль вытащила пробку, мрачно посмотрела на меня и пригрозила:
