Дэвид оглядел присутствующих:
– Это что, недопустимо?
– Это не совсем прилично, милорд, – быстро ответила леди Аннабел. – Но я не вижу ничего ужасного в этом, если мы на пару минут перейдем в соседнюю комнату и оставим дверь туда открытой.
Она вопросительно взглянула на всех присутствующих, словно хотела знать, кто осмелится поспорить с ее логикой.
– Все хорошо, дорогая, – кивнула по-королевски леди Кортни, выражая свое одобрение.
Марианна так прикусила нижнюю губу, словно намеревалась ее изжевать, а Бомонт просто рассмеялся:
– Уверен, что правила иногда можно и нарушить. Идите уже!
Леди Аннабел шла первой, а Дэвид за ней следом. Не стало неожиданностью, что эта комната была так же прекрасно обставлена, как и белый салон. Дэвид успел заметить, что в богатых домах Лондона несколько комнат предназначены лишь для приема визитеров. В Брайтоне у них была единственная большая комната, которую использовали и как гостиную, и как помещение для игр, а порой и как столовую. Там не настаивали на строгом соблюдении правил этикета. Иногда ему казалось, что отец расстался с жизнью, полной формальностей, чтобы избавиться от одежды, в которой можно задохнуться, от этих правил, которые могут удушить. Отец принимал в своем доме гостей вне зависимости от их общественного положения. Дэвиду до сих пор его страшно не хватало.
Как только они оказались в соседней комнате одни – при широко открытой двери, – Аннабел с лукавой улыбкой повернулась к нему, но от Дэвида не укрылся след тревоги в ее глазах.
– О чем вы хотели поговорить со мной, милорд? – услышал Дэвид очаровательный голосок, полный фальши, и провел рукой по волосам.
Он уже понимал: то, что собирался сказать, будет чересчур для этой взращенной светским обществом мисс, но ему было плевать.
– Не сомневаюсь, что мы оба понимаем: идея научить меня держаться в обществе провальная. Предлагаю просто сообщить им об этом, – Дэвид жестом указал на другую гостиную. – Уверен, что вам хочется возиться со мной не больше, чем мне терять время с вами.
Если бы он знал ее лучше, то мог бы подумать, что по ее смазливому личику пробежала тень неудовольствия и, возможно… смущения? Хм. Неужели? Как интересно! Дэвид и мысли не мог допустить, что высокомерная нахалка, с которой он столкнулся вчерашним вечером, способна смущаться.
– О нет, нет! Вы не правы: я с радостью буду учить вас, – ответила она с улыбкой, которая очень походила на искреннюю.
Прищурившись, Дэвид посмотрел на нее:
– Вы серьезно?
Леди Аннабел весьма убедительно кивнула.
– Но мне непонятно, как это возможно осуществить, если вы думаете, что я намерен ухаживать за вами.
Она весело фыркнула и заявила, удивив его:
– А я больше так не считаю, милорд.
Дэвид скептически взглянул на нее:
– Правда?
– Разумеется. Теперь мне известно, кто вы, и я…
– В том-то и дело, леди Аннабел, – не дал ей договорить Дэвид. – Вчера у Харрисонов вы не знали, кто я, и обошлись со мной, как с самой низшей формой жизни. Что изменилось?
Аннабел обхватила себя руками и, глубоко вздохнув, виновато проговорила:
– Я понимаю, милорд, и приношу свои извинения.
Она что, действительно раскаивается? Согнув ладонь, он приставил ее к уху:
– Как-как? Еще раз?
– Я приношу свои извинения, – повторила Аннабел. На этот раз выражение ее лица однозначно говорило, что если он еще раз заставит ее повторить эти слова, девушка воткнет свой каблук ему в сапог.
