Она замолчала, и в возникшей паузе к Шохину обратилась машинистка.
– Николай Сергеевич, я вот здесь не пойму, – показала она папку уголовного Дела, – Вы сказали, это на прекращение? Правильно?
– Нет. Это на Приостановку, – лишь глянув на папку, определил следователь.
– Ой! А я уже сделала Постановление о прекращении, – испугалась машинистка.
– Ну…, – вытянул губы Шохин, – Выручила домушника.
– Меня не накажут? – насторожилась машинистка.
– За что? За печатные работы? – вздохнул майор милиции, – У нас теперь печатай, что хочешь. Гласность и Перестройка.
– Могу переделать, – сходу предложила машинистка, но Шохин её остановил.
– Не надо. В прокуратуре поправят, если что… Старайся не путать. Левая на Закрытие, правая на Приостановку.
– Я так и делала, – взбодрилась машинистка, но Шохин лишь вздохнул.
– А… Ну понятно, – посмотрел он на ладони, – Это с моей стороны Закрытия левые. А у тебя наоборот. Ты с другой стороны смотришь, дальше не путай. Завтра продолжим, а сейчас закругляйся, хозяйка стола пришла.
Машинистка отложила папку в нужную стопку и ушла. Лена пересела за свой стол, а файл с бумагами из налоговой инспекции не стала забирать, и он остался на столе Шохина. Теперь он открыл его, взял верхний лист.
– О! Ты из налоговой не просто справку взяла, а с печатью, – похвалил он Лену.
– Да. Вы же сказали, что документы должны быть подписаны. Я еще и выписку банковского счета Ларина получила. Год назад он перевел бизнес и все деньги в офшор на Кипр. Доход тогда больше двух миллионов был. А сейчас совсем мизер. Из него он платит жене фиксированную сумму по две тысячи долларов в месяц.
– Во… Молодец. Не балует, – усмехнулся Шохин, – Ты бы как с таким мужем поступила? – спросил он у Лены её мнение о денежных отношениях супругов.
Но она сочла этот вопрос неуместным и не стала его разъяснять.
– Не знаю. У нас с мужем был паритет, – ушла она от ответа.
– Понятно…, – протянул Шохин и шутливо добавил, – У нас с женой тоже так. Любовь закончилась, больше делить было нечего. Разошлись.
Он настроился и дальше продолжить банальную беседу, но у Лены забренчал телефон.
Звонил гаишник Глеб. Лена прижала телефон к уху и хотела сказать, что в данный момент не может говорить, но Глеб сообщил ей особенную информацию, и она продолжила слушать и даже стала отвечать ему.
– Ночью на улице? – уточнила она, – Думаю, связано. Я приеду.
Лена отключила телефон и тут же пояснила:
– Из ГАИ звонили. Мойщика заправки, откуда угнали «Ягуар», ночью «КАМАЗ» сбил. Насмерть.
– Это как? Они уже напрямую тебе звонят? – возмутился Шохин, как старший по должности.
То, что свидетеля, а, может быть, и участника уголовного происшествия убили, его не встревожило. Возмутил факт, что это сообщили не ему, а девчонке-помощнице.
– А что такого? – пожала плечами Лена, – У меня там знакомый работает. Уголовные дела теперь канцелярия ведет, и ничего же, – уколола она наставника.
– Канцелярия работает по указанию вышестоящего начальника, – сердито осадил выскочку Шохин и, не зная, что добавить к этому еще, замолчал.
– Так мне можно поехать в ГАИ? – воспользовалась заминкой Лена.
– Езжай. Раз тебя напрямую вызывают, – безразлично проронил майор следствия, – Я две недели и ухожу.
Лена встала и уже подошла к двери, когда Шохин остановил её.
– Вместе поедем. Ты на машине?
– Да. На своей, – строптивая помощница вошла во вкус и не преминула подчеркнуть, что использует для работы личный автомобиль.
