Так-то, Степанова, никуда ты от меня уже не денешься! Около сотни самых разнообразных фоток, селфи в большинстве случаев, и лишь парочка совместных снимков с Кнопкой. На каждой из них на фоне своей фигуристой подруги она выглядела почти дюймовочкой. Но зато везде она была настоящей и потому, наверное, привлекательней. Чем больше вглядывался в её лицо, тем больше радовался выбору Олега. Она хотя бы симпатичная, могло быть хуже…
Утро встретило меня паршивым недосыпом и пятым по счёту будильником. Не могу вставать с первой же трели, хоть ты тресни. Кое-как встал с кровати, доплёлся до парковки и даже на автомате доехал до магазина. А вот проснулся только, когда увидел хмурую рожу (простите, лицо) продавщицы “Первого”. Едва первые нотки амбре обольстительной дамы коснулись моего носа, как с меня разом сдуло сонливость, заодно с зарождающимся оптимизмом.
– О, пришёл! – неожиданно обрадовалась мне женщина. – Сенатор завезли, между прочим, – поигрывая нарисованными бровями, произнесла она, многозначительно поглядывая на меня.
– Отлично, Гранд Вирджиния?
– Чаво?
– Металлический портсигар чёрного цвета?
Эксперт по ночной торговле захлопала ресницами и удивлённо воззрилась на меня. Несколько долгих секунд она смотрела на меня не отрываясь, наверное ждала команды “Шутка”, затем перевела взгляд под прилавок.
– Такие? – она достала сигареты в обычной упаковке.
– Сойдёт, – я протянул руку, пытаясь забрать из её рук пачку. – И Рафаэлло, большую коробку.
– Ишь ты! – продавщица ловко спрятала сигареты за спину. – Триста рублёв! Знаем мы таких, плавали. Пузырь схватят и бегут.
Непроизвольно сжал кулаки, медленно выдыхая и считая до десяти. Убил бы…
– Ваши триста рублёв, – коверкая слова и передразнивая ушлую торговку, положил перед ней три купюры.
– И за Рафаэлло пятихатку!
– Чё так дорого-то?!
– Брать будем? – Женщина лишь фыркнула в ответ на мой выпад.
– Будем, – а пересчитав содержимое своего портмоне, добавил: – Только конфеты.
Продавщица отдала мне коробку, и тут же покрутила пальцем у виска. Её ничуть не смущало, что я стою напротив и всё вижу, как и не смущали купюры зажатые в кулаке этой же руки.
– А гонору-то было…
Под стук, захлопнувшегося окошка, была нокаутирована моя гордость. Верну деньги, выкуплю нахер и с землёй сравняю.
День, начавшийся подобный образом, не сулил мне ничего хорошего. Но как бы я не готовился к гипотетическим ударам судьбы, такого пинка под зад от неё никак не ждал.
– Спасибо, конечно, – смущённо произнесла Надя, обняв себя за плечи. Ни этот жест, ни это чёртово “конечно” не предвещали хэппи-энда. – Слушай, у меня аллергия на шоколад и я вообще мало ем сладкого…
– Но здесь же нет шоколада, – нашёл я весомый аргумент, чтобы она всё-таки приняла подарок и я не стоял как дебил с коробкой в протянутой руке. – Угостишь, девчонок.
– Да? – неуверенно спросила Степанова и сама себе кивнула. – Спасибо большое. Но не стоило. Правда.
Неловкое блеяние и осадок на душе – вот, что мне досталось вместо благодарности и готовности на меня наброситься. Честное слово, ещё бы минута промедления и я бы скормил все кокосовые шарики до единого Синицыну. Затолкал бы прямо в глотку, а чего он вечно трётся где-то поблизости?!
– Надюха, привет! – незнакомый мужчина прошёл мимо нас в сторону административного здания, ловко подкинув Наде крупное зелёное яблоко.
– Спасибо, Михаил Саныч, – ослепительно улыбнулась мелкая и ловко перехватила фруктовое угощение.
