Усеченный куб - страница 3

Что такое муравейник? Я не знаю, нашел как-то в архиве упоминание в одной притче, там рассказывалось, как жили раньше боги на далекой голубой планете. И почему они запрятали эту книгу в архив, не понимаю. Там я и вычитал это слово, боги жили в огромных жилищах, почти как наши, называя их муравейниками.

Итак, мой сон, странный сон, меня до сих пор трясет, когда я это пишу. Надо успеть, успеть до побудки, звуки этого будильника стирают мою память получше финишной команды в терминале.

Мне приснилось, что я пришел на работу, но наш зал как-то изменился, это я сейчас понимаю, во сне все было вполне нормальным. Наш руководитель, маленький, толстенький, с щелочками вместо глаз, сидел на высоте двухэтажного дома над нами, зачем-то тряся жалкими маленькими ручками. Я понял, что он зовет меня, я поднялся со своего места, моментально провалившегося вниз, и встал, покорно преклонив колено, смотря в грязный пол. Честно признаюсь, я его не слушал, улавливая нужные колебания визгливого голоса, гремевшего где-то высоко, чтобы в такт склонять голову все ниже к полу.

Из большой щели показалась голова огромного таракана, он с минуту презрительно смотрел на меня, дергая длинными усами, а потом, вылезая полностью, и вовсе повернулся ко мне задом, не видя во мне опасности, презирая мою позу. Я смотрел на него, не воспринимающего визги начальника сверху, он презирал его так же, как и меня. Таракан повернулся ко мне и сказал: «Ты ничтожнее своей тени». И уполз обратно в щель. Я посмотрел влево, моя тень гордо стояла, чернея под светом желтого фонаря, бившего мне в бок, слепя правый глаз. Наконец я услышал нужные коды и покорно поднялся, обходя президиум слева. Тень шла рядом, не смотря на меня. Я обошел весь президиум, подойдя к отвесной пропасти. Вниз уходил огромный шкаф со множеством узких ящиков, где, подобно нашим шкафам, лежали дела каждого жителя нашей планеты, каждого каткьюбинца, у нас лежали именные карточки, в которые мы просто впечатывали номера, а после смерти очищали и впечатывали новые. В этой карточке была вся жизнь каткьюбинца, все, что он имел, все, что он в конечном счете потеряет.

Я надел старый страховочный жилет и стал по потертой веревке спускаться до нужного уровня. Не знаю, сколько это длилось, но я порядком устал, а шкаф не кончался, он уходил вниз в бесконечность. Я нашел нужную ячейку, это был мой друг, восьмой.

Когда я поднялся, он уже стоял под лучами прожектора, а начальник неистово орал. Его маленькая рука внезапно удлинилась и выхватила у меня дело восьмого. Только сейчас я понял, что это была бумажная папка с пожелтевшими от старости листами, надорванными по краям. Я такие видел лишь на картинках в архиве, ими когда-то пользовались наши боги. Начальник брал листок и сжирал его, жадно запихивая в рот. Восьмой улыбался мне, а его тело, лицо – весь он становился прозрачнее, вот его уже почти не было видно. Он кивнул мне на прощание и сказал: «У меня не получилось, но я попытался. Теперь твоя очередь!»

Восьмой исчез. Я почему-то заплакал, но восьмой уже пятнадцать лет как умер, его сразу после училища отправили на карьер, я не помню, что он сделал. Что он сделал? Я пытался вспомнить, не обращая внимания на ор сверху. Это орал начальник. Я получил удар в голову и упал, на ходу запоминая коды ячеек.

Теперь я уже летел вниз, чудом затормозив около нужного яруса. Вот она, нужная ячейка. Я открыл ее, мои руки чуть не выронили дело, – это был девятый. Я испугался, думая, что делать, но окрик сверху заставил меня подниматься, без моей воли кто-то тащил меня вверх, я сопротивлялся, меня било о ячейки, разбивая в кровь лицо. Я увидел, как такие же, как я, висели на соседних ярусах, застыв на месте, в их лицах я прочел настоящий ужас, это меня приободрило, главное отвязаться от этого троса.