– Я проведу медосмотр, ты порадуешь сеансом, прочтешь в газетах пару статей – проведешь политинформацию. Кстати, какую везем картину?
Галка призналась, что не знает – начало у фильма отсутствует, спросить в кинофикации не удосужилась: в паспорте на фильм указана лишь продолжительность демонстрации. Чтобы бригадир не отчитал за получение бракованной пленки, поинтересовалась:
– Ты давно в тундре?
– Завтра пойдут сто тридцатые сутки, – признался Олег.
– Неужели считаешь каждый прожитый тут день?
Олег не успел ответить – Тыку попросил, пока отдыхают олени, наломать впрок для приготовления обеда плавник.
2
– Однако много плавника. В других местах совсем нет.
Тыку не договорил, сощурил и без того узкие глаза, всмотрелся в спускающиеся с холма нарты. Подъехав к «Красному чуму», ездовой заговорил, мешая ненецкие слова с русскими, так быстро, что Тыку попросил:
– Не спеши – некого догонять, – послушал сородича и перевел: – Главный в стаде хорх приболел. Ничего не ест, лишь пьет. Скучным стал. Помощь нужна.
Пришлось в маршруте сделать исправление, свернуть к стойбищу со стадом в триста с лишним голов.
Уже не две, а тройка нарт покатила дальше. Впереди, указывая путь, ехал оленевод, то и дело ударяя упряжку, впрочем, серо-коричневые с ветвистыми рогами, покрытые пушистой шерстью олени без хорея знали куда бежать.
Олени то и дело увязали в болотцах, выдирали с чавканьем копыта, не испугались вспорхнувшей перед первыми нартами стайки белых куропаток с черными пятнышками на крыльях.
Галка удивилась: отчего погонщик не стреляет дичь? Тыку словно подслушал мысли девушки:
– Однако куропаток бьют только женщины, мужчины стреляют волков: сначала убивают волчицу, чтоб волк ее не оставил, вторую пулю ему.
Стойбище появилось довольно скоро. на холме, где было сухо, стояли несколько конусообразных чумов – сшитые шкуры держали длинные, собранные в центре шесты.
Стоило «Красному чуму» подняться на холм, как с радостными криками, пританцовывая, навстречу побежали дети, за ними, уже не спеша, две женщины в малицах, то-боках.
– Убрали больного из стада? – спросил Олег.
– Какого больного? – не поняли мальчишки, девочка добавила:
– Нет больных, все здоровы.
Олег с удивлением посмотрел на ненца, который привел в стойбище, и тот, ничуть не смущаясь, признался, что про больного обманул:
– Узнал, что «Красный чум» едет, боялся, что мимо проедет, решил позвать.
– И без вранья к вам бы завернули, – угрюмо ответил Олег.
– Не ругайтесь шибко, – попросил оленевод. – Давно никто не заезжал, вы первые за весну и лето.
Олегу с Галкой ничего не осталось, как сделать непредвиденную остановку. В чуме развесили экран, установили аппаратуру, подключили к движку, и начался сеанс для четырех детишек, трех оленеводов и двух работниц чума – один мужчина остался сторожить стадо, следить, чтобы олени не разбежались.
Пользуясь случаем, перед демонстрацией фильма Олег провел осмотр стада, в первую очередь оленят, которые, в отличие от самок-в а ж е н о к и хорха, были почти ручными, так как после появления на свет жили с людьми в чуме.
Оленевод, который сумел заманить в стойбище, собрался повиниться, но Олег перебил:
– Ладно уж, включу обслуживание вашей бригады в маршрут.
Галка приглядывалась к Тыку, не выдержала и спросила, сколько ему лет?
– Однако много, – признался ездовой. – Родился зимой, когда песец хорошо в капканы шел, шаман в стойбище жил, погоду предсказывал, пургу отводил, в бубен бил – многих от болезней спасал.
