Глоувес любила свою работу и уходила в нее с головой. Колдуя над очередной химической реакцией в области ультра– и гамма-излучений, она не замечала никого и ничего вокруг, время словно замирало для нее, равно как застывала и жизнь, кипевшая рядом. Ровный голубоватый свет, струясь, окутывал ее плечи, золотистые волосы, ложился на руки, лицо, придавая им еще большую холодность и неестественную прозрачность. Веда казалась вылепленной из кристально чистого льда и была по-волшебному прекрасна и совершенна. Снегурочка, нет, настоящая Снежная королева, фея, чудом оказавшаяся здесь в динамичном веке межгалактического космоса и сменившая свой роскошный сказочный наряд на обыкновенный комбинезон звездолетчика.
В этот момент Веда, слегка нахмурившись, оторвалась от экрана и потянулась за очередной пробиркой. Скорее почувствовав, нежели уловив движение, она обернулась и только теперь заметила Коугенса, небрежно прислонившегося к стене и не спускавшего с нее зачарованных глаз.
– Давно ты здесь? – строго спросила его астрохимик, передумав брать образец.
Лиар нехотя отделился от стены:
– Да нет, всего пару минут.
– Я даже не видела, когда ты вошел, мог бы окликнуть.
– Конечно, мог, но не хотелось тебе мешать, ты была так увлечена… Что-то не так? – кивнул он на отложенный экземпляр, подходя поближе.
– Пока не знаю, – пожала плечами Глоувес. – Вроде все как обычно, все показатели в норме. На всякий случай я еще раз перепроверила образцы почвы, воды, воздуха – критических отклонений нет, но надо будет повнимательнее взглянуть на месте.
– Тебя что-то смущает?
– Мне не нравится бета-нейтрино темной материи планеты или, иначе говоря, энергоинформационные ячейки ноосферы Каскары. Они остались прежними, такими же, как и полгода назад.
– А чем это поясняет Сибушинская?
– Мариша? Ничем. По ее словам, вся причина кроется в обычном человеческом факторе. При укладке контейнера возникла путаница с образцами, и вместо нового забора на Землю был отправлен старый, полугодичной давности. Я, конечно, допускаю такую вероятность – все мы живые люди, и никто из нас не застрахован от ошибок, но, по мне, лучше, если бы ошиблись в чем-то другом, например, пробах воды или почвы. Ведь поле событий планеты является одним из важнейших критериев в оценке состояния исследуемого объекта и синхронизирующим звеном для всех остальных параметров.
– Но в таком случае Сибушинская должна была сама незамедлительно развернуть спектрограмму и направить тебе уже готовые результаты. Если честно, я сильно удивлен, почему она до сих пор не сделала этого.
– Мариша именно так и поступила, – слегка раздраженно отмахнулась Веда. – Узнав о допущенной ею ошибке, Сибушинская сразу же передала мне все недостающие результаты. Они идеальны, Лиар, и при наложении на другие параметры октаэдр кристалла, лежащего в основе, сохраняется полностью. Поле событий тоже не нарушено… Но, тем не менее, я хочу все проверить сама.
– Почему? Или ты сомневаешься в компетенции Сибушинской?
– Нет, что ты. Просто, понимаешь, я слишком давно ее знаю – мы вместе работали над такими громкими проектами, как «Акилон», «Мазилег». Мариша очень скрупулезный и аккуратный до педантичности человек. К тому же она всегда очень ответственно подходит к забору любой мало-мальски важной информации. А здесь вдруг такой нелепый промах, да еще на заключительном этапе.
