– У вас дверь открыта, – я успокаивающе выставил ладони и оторвал взгляд от края нижнего полотенца, щекотавшего вверху ее очень голые бедра. Если бы она и руки подняла, мне было бы на что заглядеться.
Незнакомка ухватилась за кромку полотенца, поддернув его повыше. Несмотря на все мои усилия смотреть ей в лицо, взгляд самовольно метнулся вниз – проверить, не сверкнула ли чем девица. Я даже не понял, остался я разочарован или нет, что не сверкнула.
– И ты приперся подглядывать за мной в душе? Ты что, совсем на голову больной? – заорала девка, рубя воздух свободной рукой.
Я тут же посмотрел ей в лицо.
– Я не подглядывал, я два раза стучался и три раза здоровался. Говорю же, дверь входная нараспашку, вот я и решился заглянуть, нет ли здесь мертвых тел, которые надо вывозить, пока не завоняли.
– Мертвых тел? – Девица скривилась. – Это мне снится? – Она мелко затрясла головой и замахала ладонью, будто пытаясь стереть мои слова или меня самого. – Знаешь, что? Ладно, неважно. Тебе точно надо к специалисту. Убирайся, пока я полицию не вызвала!
Елки, а она быстро заводится! Хотя я согласен – пожалуй, ей неприятно присутствие мужчины в квартире, пока она голая и в полотенце.
Я приподнял руки в знак покорности и сделал несколько осторожных шажков назад, чтобы девица в самом деле не кинулась к телефону, но решил вставить шпильку на прощание:
– Это я должен полицию вызывать! Заявилась посреди ночи, устроилась тут, как дома! Я, между прочим, знаю человека, который тут живет, и он сейчас в отъезде!
Я малость блефовал – я не в курсе, где Боумен проводит выходные. Скорее всего, притаился сейчас в одной из комнат и дышит через раз.
– Да как ты… – девица махнула рукой, как саблей, и пошла на меня, а я отступал к дверям. – Я тебе не обязана ничего объяснять, слышишь? Это ты ворвался в мою квартиру!
– Квартира не твоя, – поправил девицу я и чуть не сшиб лампу с тумбочки, идя задом по гостиной.
– Господи, да мотай уже отсюда! Я в одном полотенце, не видишь, что ли? Трупов тут нет, разуй глаза! – По-прежнему наступая на меня, девица жестом обвела полупустую комнату, где царил идеальный порядок.
– Может, ты улики смывала! – не унимался я, не зная почему. Не то оттого, что девица так возбудилась, или просто противно стало, что строивший из себя правильного Боумен на поверку оказался обыкновенной свиньей. – С кем ты тут уединилась?
– Ни с кем, я одна, как вче… – Она зажала рот ладонью и тут же поправилась: – Но я жду гостей, они уже поднимаются на лифте. А ну, убирайся!
Я переступил порог и оказался в общем холле.
– Я проверял, жива ли ты и не истыкали ли тебя ножом. Я не собирался как-то воспользоваться тем, что ты одна.
– О, это ты еще вчера ясно дал понять замечанием про чучундру. Спасибо, что напомнил, – девица пихнула меня в плечо, на этот раз агрессивно, и я притворился, будто спотыкаюсь и пячусь. – Как вообще дверь оказалась открытой? Я вчера заперлась сразу после того, как ты прекратил меня оскорблять!
– Ты себя вчера видела? Королева помойки!
– Заткнись уже, а? – крикнула она и толкнула меня чувствительнее. Надо признать, сильная для такой малявки.
На этот раз я попятился по-настоящему и врезался в край стеклянного стола. Огромная ваза с цветами закачалась, но, к счастью, устояла: неохота объяснять секьюрити про груду битого стекла и черепков. Я выпрямился и провел рукой по груди – девка в полотенце, как завороженная, проследила за моим движением голодными глазами. Может, она и в самом деле хоккейная шлюшка?
