Тихон поднял голову, качнулся всем телом и внезапно стал подниматься. Прямо как кит из океана. Я до двух сосчитать не успел, как он полностью выпрямился. Да!! Он стоял на задних лапах и был теперь выше меня на целую голову!
– Ай, красава! – я осторожно попятился. – Ай, молодец! Давай за мной, Тихон! Уходим отсюда. Всего-то несколько шажков…
Волки, кабаны и прочие зверюшки в своих клетках пришли в неистовство. Метались и тыкались мордами в прутья, скреблись и поскуливали. Но я старался на них не смотреть. Ну, правда, не могли мы всех выпустить. Кроме того, эти ребятки были вполне способны меня сожрать. Их, как ни крути, привезли не из цирка, а прямиком из леса…
Когда мы выходили на крыльцо, меня можно было смело выжимать, лицо, спина – все было мокрым от пота. Но Тихон продолжал шагать за мной, и я уже не сомневался: главное чудо произошло, и теперь у нас все получится…
Глава 7 Я допрашиваю врага
На крыльцо мы вышли, точно на цирковую арену. Даже связанный охранник задергался и заегозил в своем креслице, силясь отодвинуться от нас подальше. Только Боб с Зайцем не позволили ему опрокинуться. Впрочем, и они ошалело смотрели на моего высоченного соседа. Стоящий на задних лапах Тихон был, в самом деле, прекрасен.
– Ну, ты даешь! – тихо проговорил Кулер и тоже отступил на шаг. Даже через балаклаву было видно, что рот у него приоткрыт.
– Все нормально, своих он не трогает, – я погладил медведя, а он, скрипуче переступив, с кряхтением опустился на перила. Стоять ему, бедолаге, было тяжело. Мне показалось, что он дрожит. Ну, да! – озноб волнами проходил по крупному телу – теперь я отчетливо ощущал это и ладонью. На миг мне даже захотелось обнять Тихона. И обнял бы, если б не таращившийся на нас охранник.
– Енот вас не напугал?
– Что? Ах, да, енот… Да нет, мы поначалу вовсе подумали, что это кошка, особенно и не смотрели.
– А где фургон? – спросил я.
– Да вот он, уже подъезжает, – Боб спрыгнул с крыльца, взмахнул своей картофелепушкой. Из-за угла показался «Citroen Jumper», наш железный скакун и бегун, на который мы возлагали все свои надежды. Осторожно газуя, Тарас подогнал наше авточудо вплотную к ступеням, Боб проворно распахнул задние дверцы.
– Полезет он? Сумеешь уговорить?
Вопросы были обращены ко мне, но я помалкивал. А что тут можно было сказать? Да, Тихона я вывел, но на волю выходить – это одно, а упихивать зверя в тесный автокороб – совсем другое. Но и задерживаться здесь было нельзя. По сути, мы стояли на самом виду, и каждая жилочка во мне сейчас исходила заячьей дрожью. Все висело на волоске, и в любой момент могло случиться непредвиденное. Хотя главным непредвиденным событием являлась на сегодняшний день наша несуразная команда. Лилипуты, осмелившиеся воровать пирожок у Гулливера… Да блин! – если бы не Тихон и не та жесть, которую собирались с ним сотворить здешние хозяева, сто раз мы бы еще подумали. Только вся штука крылась в том, что папы и мамы воспитывали нас несколько иначе. В детском саду и в школе, с экранов телевизоров и отовсюду нам без устали твердили, что животных надо любить, а природу всячески оберегать, что если кому-то больно, нужно вставать на защиту и пытаться помочь. Вот мы и пытались. Потому что чувствовали и знали: случись сегодня с Тихоном страшное, и для нас рухнет всё. И весь мир, и наша дружба, и вера во что-то первостепенное, на чем, как на трех пескариках еще покоилась наша большая планета.
