– Ты вот что… – продолжал Крутицкий. – В джинсах туда не ходи. Найди что-то поприличнее. Ну и это… Помнишь, у тебя такая кофта есть… Типа как рубище. Блаженны нищие духом, ха-ха-ха… Ооой, не могу. Ну так вот, надень хоть ее. И крест, крест обязательно! – Он опять поднял палец вверх.
– Ладно, соображу что-нибудь. Ехать-то куда?
– В Хотьково, под Сергиев Посад.
– Нормально. Моя ветка как раз. По прямой остановок семь, что ли. Ну а когда?
– Слууушай… – Крутицкий почесал подбородок. – Давай через два-три дня. Раньше не надо. Просто приезжай днем, часиков в двенадцать. Ну, подождать придется, может быть. У них там занятия же. Кружки и секции, как говорится.
– Метание кадила? – криво усмехнулся Саня.
– Да-да. Что-то типа того. Ну и давай там, держись поскромнее, очи долу, так и так, раб божий прибыл для исполнения великой миссии…
– Ладно, соображу как-нибудь. Денег сколько? – спросил Саня напрямую, окончательно осмелев.
– А вот про деньги сам с ним будешь толковать, я не в курсе. Он какую-то лажу гонит, что, типа, дело божье, тоси-боси…
– Эээ… нет. В пизду! – Саня выставил вперед ладонь. – За такую работу я, во-первых, попрошу предоплату, ну, хотя бы чтоб краски купить. И ценник будет нешуточный, пусть на халяву даже не рассчитывает. А во-вторых…
Крутицкий наклонил голову набок и скривился:
– Да нормально все будет, не гони. Есть там бабло. Ты, главное, кастинг пройди.
– Ну, что ж… – Саня красноречиво показал на пустую рюмку. – Тогда за успех!
– Уважаемый! По-вто-ри-те нам, сильвупле.
Это был тот самый вечер, остаток которого Саня не запомнил. Крутицкий куда-то растворился, потом был танцпол, где Саня лапал какую-то готического вида девчонку, еще с кем-то пил из горла вино, кто-то кричал «Да здравствует Пол Пот!», подставив раскрасневшуюся рожу под мелькание стробоскопа, кого-то в итоге вывели проветриться, и утро Саня встретил на своем топчане, в порванной футболке и в джинсах. Остальные два дня он много пил, предвкушая скорый аванс, напившись, трахал Машу, но как и в каких позах – толком вспомнить не мог. Иногда не дотрахивал и засыпал, не кончив. А сегодня нужно было ехать устраиваться на работу…
Он доковылял до ванной, открыл обшарпанную дверь, тоскливо посмотрел на газовую колонку и понял, что, если ждать, пока нагреется вода, приедет он на место только к середине дня или ближе к вечеру. В голове стучалось привычное похмелье, голова болела ровно, но боль не была нестерпимой. Хуже было, что лечебную бутылку пива ему сегодня выпить не удастся. По крайней мере, до того, как он пройдет или провалит собеседование. У Маши где-то были таблетки, но будить ее сейчас и требовать их – дело бесполезное, только время потратит. Поэтому Саня кое-как почистил зубы, даже не включив в ванной свет, с ненавистью сплюнул в раковину, прополоскал рот холодной водой с железистой вонью и пошел обыскивать холодильник. На полку Сереги он не заглядывал. Там аккуратно по контейнерам была разложена его еда. «Спортсмен, сука, дебил, – подумал Саня. – Ну чисто ебнутый же, ну наглухо отбитый…» В дверце обнаружилась колбаса, а на столе, среди крошек, сигаретного пепла, немытых чашек с остатками кофе и колбасных очисток, лежал тронутый плесенью батон. Саня отломил горбушку, брезгливо осмотрел ее, счистил ногтями зеленое пятнышко и зажевал вместе с колбасой. Ножа он не нашел, кусал прямо от колбасного батона. Чистой чашки тоже не нашлось, поэтому он запил холодной кипяченой водой из чайника и, жуя на ходу, отправился подбирать одежду.
