Пима испуганно зашептал, – ты…ты, что…собираешься здесь ночевать? С ней?
– Да мы тебе не помешаем.
– Это мне решать, а не тебе! Ты мне уже мешаешь,…который сейчас час?
– Три…или четыре…
– Три часа утра? Ты с ума сошёл!
– Да брось! Мне скоро на смену, я всхрапну часочек, а затем уйду. Если хочешь, суку оставлю тебе. Ты знаешь, что женщину надо иметь два раза в день? С вечера – чтобы хорошо спалось, и с утра – чтобы хорошо ссалось! Бха – га – га– ха!
Пим посмотрел на подругу брата, и его передёрнуло от отвращения – она быстро разделась, и без одежды оказалась ещё грязнее, чем в ней. Закрыв руками маленькие обвислые груди, она испуганно озиралась по сторонам, и чесала пальцами левой ноги икроножную мышцу правой. Пим увидел длинные чёрные ногти на её ногах, и быстро побежал в ванную, где его бурно вырвало. Подставив голову под холодную струю воды, он просидел так минут двадцать. Затем (в надежде, что брат ушёл, а может, его вообще не было, это был мираж?) он тихонечко дошёл до кухни – никого! Отлично! Стараясь ступать как можно тише, он прошёл в гостиную – пусто! Ну, осталось проверить спальню, и можно…Открытая дверь представила его взору чудовищную картину. Фрескобальд сидел (в ботинках!) на его белоснежном, с анаграммой из трёх переплетённых «п» пододеяльнике, и что – то жрал, громко чавкая, и запивая еду ликёром из горла. Увидев Пиму, он победно отсалютовал ему полупустой бутылкой – здорово! Ну и гавно ты пьёшь, параша какая – то сладкая, для девок подходит, но не для мужиков…
Фрескобальд ткнул локтем в бедро, лежащую на Пиминой постели «жабу», – ликёр будешь? «Жаба» что – то жалобно простонала, и повернулась на спину, бесстыдно раскинув ноги, и выставив на всеобщее обозрение то, что Пима ласково называл «райским садом наслаждений» (фразу он услышал в каком – то фильме, она ему очень понравилась, и он собирался использовать её в своём фильме). Увиденное настолько шокировало Пиму, что его вырвало вновь, прямо на прекрасный, хорасанский ковёр. Он опять убежал в ванную, и сидел там до тех пор, пока не услышал грохот захлопнувшейся двери – судя по всему, брат ушёл. Пройдя на цыпочках в спальню, Пима увидел грязный до омерзения пододеяльник (складывалось ощущение, что брат вытер об него грязные руки, ноги, а затем тщательно, не пропуская ни одного миллиметра её маленького грязного тела, протёр свою подругу), засохшие комки рвоты на ковре, штору в коричневых пятнах – он что, об неё задницу вытирал что – ли? Эта мысль показалась ему настолько чудовищной, и омерзительной, что у него просто подкосились ноги. Просидев так какое – то время, он порывисто встал, стащил с постели всё белье, оторвал штору, затем подозрительно понюхал саму постель – пахнет! Вот же мать твою! Пима выбежал в коридор, дрожащими руками набрал номер клининговой службы, и сбивчиво дал инструкции о полной чистке квартиры. До тех пор, пока квартиру не почистят, придётся побыть у бабки, благо, она живёт недалеко. Добежав до бабулиного дома, он стал настойчиво стучать в дверь. Бабка открыла дверь, и быстро пошла по коридору, что – то бормоча под нос.
Конец ознакомительного фрагмента.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
