Если бы я изначально оставила свои способности без внимания, чужие эмоции давно бы поглотили меня. Они и видения утопили бы меня еще в первый год жизни в общине.
Я не знаю, родилась ли с этими возможностями или они проявились во мне как защитный механизм от того ужаса, в котором я жила в детстве… Это все не так уж важно. Важен результат: я считываю эмоции окружающих, хочу этого или нет; я проваливаюсь в видения разного уровня погруженности, в не зависимости от моего желания.
И именно благодаря тому, что перестала бегать от себя и позволила, наконец, осознанно заходить в эти процессы, я начала обретать контроль над происходящим. Раньше со мной эмпатия и телепатия случались, теперь же я все чаще сама, намеренно, использовала их, чтобы получить необходимую информацию.
Стало ли мне легче жить? И да, и нет. Да – я не сошла с ума и адаптировалась в достаточной степени для нормального существования. Нет – мои способности не оставляют мне возможностей для бездействия. И дело не только в видениях.
Эрам покинул мою квартиру сразу же после разговора. Он сказал, что ему необходимо уехать из поселения, чтобы продолжить расследование похищения архивных документов оборотней. Я в очередной раз кивнула, отступила на несколько шагов назад и пожелала ему счастливой дороги.
Глупо…
Хотела ли я, чтобы он остался?
Возможно… Да…
С другой стороны, жила же я как-то еще вчера без него?
Как-то жила…
Устав от собственных терзаний и неопределенности, я умотала на работу, но и там большую часть дня истязала себя вопросами без ответов.
– Катиро! – в комнату для отдыха персонала заглянул старший Матори. – Чего киснешь весь день?
– Все хорошо, мастер, – обернулась к нему, стараясь убрать из глаз и тела напряжение. – Точнее, не очень, но я разберусь.
Выразительный взгляд оборотня многое рассказал мне из того, что он думает о моем "разберусь".
– Что случилось, девочка? Тебя кто-то обидел? – еще не тревога, но уже рядом. Не люблю, когда из-за меня переживают.
– Ничего глобального, мастер Матори, – благодарная улыбка, ласковый взгляд, – взрослею, видимо, задумываюсь о разном, – и морщины на лице мужчины начали разглаживаться.
– Меньше пока думай о высоком, Катиро. Лучше иди поешь, оно в твоем возрасте полезнее и безболезненнее. Выглядишь, да простит меня Великая Степь, как вурдалак во второй стадии отощания.
Привычные шутливо-поучительные интонации хозяина мастерской позволили улыбнуться, и сковывающая внутренности тревога несколько отступила.
Больше разговаривай с окружающими о себе, Катиро! Хватит держать все внутри!
– Скидываю двух оставшихся по записи клиентов на тебя и главного механика, – оборотень хлопнул меня по плечу, – а я – красиво домой.
– Красиво жить не запретишь, – одобрительно кивнула я и, хитро щуря глаза, добавила, – сегодня второй понедельник месяца, верно, мастер?
И уже направившийся от меня вальяжной походкой тигр застыл скособоченной фигурой в дверном проеме.
– И традиционный вечер танцев? – да, ехидства в моем голосе прибавилось.
Скособоченная фигура скрючилась.
– Знаешь, Катиро, твоя память в данном случае – опасное оружие, – сцедил старший Матори.
– Ага-ага, – поддержала мастера, как могла, особо, правда, не усердствуя. – Я бы даже сказала, зубодробительное.
Тигр отмер, выпрямился, обернулся, полоснув лезвием-взглядом, и теперь стоял уже ровно, но с самым несчастным выражением лица натирая шею:
