– Может быть, у тебя и будут, – равнодушно заметил Виктор Дмитриевич. – Я-то тут при чем? Учти, свои деньги я с тебя получу в любом случае! Так что никаких отговорок лучше не готовь. Ничего личного, но бесплатно я в дерьмо не влезаю.
– Об этом не беспокойся. Но давай все-таки будем подходить к делу последовательно, без ненужных заморочек.
– Ты преувеличиваешь свои опасения. Вот увидишь, мое появление в саду принесет эффект. Пока ты тут лепишь чернуху, старика, может быть, уже везут в госпиталь.
– Как же! Возьмешь его на такую мелочь! Еще раз повторяю – массированная последовательная акция с трансцендентным оттенком. Старик – художественная натура, должен глубоко воспринимать такие штуки. На то и расчет. К тому же органы не склонны верить в мистику. Так что и с этой стороны плюс. Кто забрал у заслуженного деятеля искусств жизнь? Злые духи? Отлично! Значит, так и пишем – смерть наступила от естественных причин!
Виктор Дмитриевич невольно рассмеялся.
– Сладко поешь! Послушать, так все у тебя гладко, как у бабы на животе, а вот что будет на самом деле...
– То и будет, – важно сказал Швед. – Я в психологии разбираюсь. У меня все нити в руках. Главное, не отклоняться от намеченного плана.
– Тебя не хватятся?
– Я почтенный гость. Беседую с хозяином о лошадях, живописи и оккультных науках. У меня в бумажнике кредитные карты и валюта. В чем меня можно заподозрить? Что я нанимаю пацанов окна бить? Скажу, что отправлял телеграмму, а потом менял колесо – да мало ли, какие могут быть у делового человека причины? Одежда, чтобы переодеться, у меня в машине. Все будет тип-топ, Липа!
– Поверим тебе, – сказал Виктор Дмитриевич. – А ты, случайно, никому не говорил, что родом из этого города?
– Я не враг себе. Коренной москвич – кто бы сомневался! Здесь никто, ни один человек ничего про меня не знает. Кроме хорошего, разумеется. Так что за меня ты не волнуйся. Но я за тобой сегодня проследить должен. Все должно выглядеть естественно до последнего штриха!
– Неужели сам потащишься на кладбище? – усмехнулся Виктор Дмитриевич.
– Я черной работы никогда не боялся! – напыщенно произнес Швед. – Я не всегда был в шоколаде, и тебе это отлично известно!
Это заявление слегка насмешило Виктора Дмитриевича, потому что видок у Шведа был сейчас совсем не шоколадный. Да и его утверждение о любви к черной работе было сильно преувеличено. Виктор Дмитриевич действительно неплохо знал этого человека: всю жизнь тот проворачивал какие-то сомнительные комбинации, не брезгуя при этом подставлять других людей. Правда, самого Виктора Дмитриевича до сих пор это не касалось, и он относился к вероломству Шведа с пониманием. Каждый крутится, как может. Из-за этого Виктор Дмитриевич и вслух ничего комментировать не стал, а предложил перекусить, чем бог послал, прежде чем отправляться на встречу. Швед не возражал – после всех волнений у него разыгрался зверский аппетит. Они поели, слегка покемарили и в четыре утра, когда едва-едва начинало светать, осторожно вышли из дома. Дождь прекратился, но ветер как будто усилился. Он гнал и гнал по небу рваные черные тучи, никак не давая рассвету пробиться сквозь эту плотную завесу. Но это вселило в Шведа надежду, что к утру ветер разгонит тучи и под лучами солнца последствия дождя быстро сведутся на нет. Это было то, что нужно.
Машину свою Швед предусмотрительно оставил за квартал от дома Петровны. Никто не видел тем ранним утром, как двое мужчин, одетых точно грибники, уселись в темную иномарку. Город спал самым сладким предрассветным сном.
