Днем позже я сказал Марвину Голдбергу, что буду доверять ему и что готов заплатить цену. Через день мое имя впервые появилось на третьей странице из семи прикрепленных к белой доске объявлений.
Восемь месяцев спустя я надел мой первый белый свитер с большой буквой «С».
Почти 50 лет спустя
Несколько лет назад глава Стоуни Брук пригласил меня прочесть речь бакалавра на предстоящем школьном празднике. Я ответил незамедлительным и благодарным «да». Хотя до праздника было еще несколько месяцев, я начал представлять, каково это – вернуться назад в красивый кампус, который три года был моим домом в 50-е.
Я любил Стоуни Брук и ценил жертву своих родителей, когда они отправили меня сюда. Мужчины и женщины, мои инструкторы и наставники, оказались солидными, зрелыми и замечательными людьми. Благодаря им я приобрел совершенную, полную картину здорового мужества и женственности. Я видел примеры хорошего брака, необыкновенного характера и гибкого ума. И для меня никто не воплотил все это в себе больше, чем Марвин Голдберг.
И сейчас, спустя десятилетия, я вернулся сюда как бакалавр. Я хотел, чтобы моя жена Гейл поехала со мной. Более того, я хотел, чтобы наши старшие внуки Ерин и Лукас разделили этот опыт. Я видел себя сопровождающим их по кампусу, указывая на места, где когда-то были рождены особые воспоминания.
Я думал сперва отвести их в библиотеку, где проводил бесчисленные часы над книгами. Затем захотел бы показать мою комнату в общежитии на третьем этаже Хегман Холл, где я наслаждался памятным старшим курсом. Я намеревался также посетить часовню, красивое место богослужения с маленькой колокольней. Я часто ходил в его маленький храм после тренировок, чтобы поиграть на пианино до наступления темноты.
Но лучшим моментом в посещении Стоуни Брук будет, когда я возьму Эрин, Гейл и Лукаса с собой на беговую дорожку, на которой провел столько дней. Я представил, как покажу им белую доску объявлений, опишу моменты тревоги, когда искал свое имя на третьей странице и совершал тренировки, которые припас для меня тренер Голдберг.
Наконец наступил день поездки. Как я и планировал, мы побывали в библиотеке, посетили мою старую комнату и заглянули в часовню. Все закончилось на треке.
Но дорожка – моя беговая дорожка – ее не было тут. Все было другим. Трек был перенесен, и новый был мне не знаком. Дорожка имела современное всепогодное покрытие. Думаю, я смог бы установить здесь мировой рекорд!
А белая доска объявлений? Тоже исчезла! Что с ней случилось? И почему я был так расстроен, не обнаружив ее?
Мое глубокое чувство ностальгии – свидетельство тому, как сильно моя жизнь изменилась за годы, проведенные в Стоуни Брук. Я пришел сюда мальчиком, а вышел молодым человеком. Я пришел сюда, желая знать, что ждет меня в жизни, а вышел с некоторыми ответами. Я пришел сюда в поисках образца христианской зрелости, и вышел, найдя их. Большая часть этих открытий свершилась на беговой дорожке Марвина Голдберга. Может, поэтому я был потрясен, обнаружив, что ее нет.
В течение трех лет каждый день я шел к белой доске объявлений, сжимая в руке обувь для бега, чтобы изучить мой сегодняшний план тренировок. Ни одна из них не была легкой, и пока, наконец, я не понял, что тренер не привык отступать, я пытался изменить некоторые из них.
«Сэр, неужели вы думаете, что я могу пробежать 10 по 400 сегодня? Я не знаю, смогу ли я?..» «Сэр, хотелось бы знать, может ли ваша ручка поскользнуться, когда пишет план тренировки на выносливость». Легче было обвинить ручку Голдберга, чем его самого.
