––Да, вот оно, что… Федорович – то хвалился, вскоре Наташка приедет на каникулы, – подумала Ксения Пантелеймонова. И она, обрадованная неожиданной разгадкой, внезапного исчезновения парня и девушки, стала судорожно соображать, что же делать.
––Ну и выложу я тебе, старый хлюст, – думала она про Олега Федоровича Бекетова – отца Наташки.
––Ну, и обрадую твоё сердечко отцовское. А, то уж возгордился: «Моя Наташенька, да моя Наташка»
––А она, вот с парнем…ну, и ну…!
С Бекетовым у Ксении Пантелеймоновны были свои особые счеты. Когда-то давно, когда Бекетов только переехал сюда, имела она на него, свои планы, да расстроились они после, и с тех пор носила Ксения Пантелеймонова обиду под сердцем на Олега Федоровича, перешедшую позже, в открытую неприязнь. Мысли о прошлом пронеслись быстро и, чувствуя своим женским сердцем, что вот сейчас все раскроется, и она все увидит собственными глазами, Ксения Пантелеймонова уверенно пошла к бекетовскому дому. Пройдя огородами, она вошла в бекетовский сад, на минуту остановилась у рядов разных яркого цвета гладиолусов, и тихо подошла к веранде.
Когда Ксения Пантелеймоновна зашла во двор бекетовского дома, там было тихо, но вот с веранды до нее донеслись какие-то звуки, и она подошла ближе.
––Ну, а зовут – то тебя, как? – услышала она знакомый голос Наташи.
––Степаном, – раздалось в ответ.
––Вот это, да, – у Ксении Пантелеймоновны, захватило дух.
––Они даже не знают, как зовут друг друга. И это современные нравы! Наградил же бог, Олега такой разгульной девкой, – возмущалась Ксения Пантелеймоновна.
––Она и прежде, еще в школе вела себя развязно, вечно вокруг мальчишки, гитары, песни, тут вот до чего дошло. Ну, ка посмотрю, что они там делают. С этими мыслями Ксения Пантелеймоновна взошла на крыльцо веранды и резко открыла дверь. Парень лежал на кровати, укутанный по самую шею, одеялом, на голове его было махровое полотенце, рядом с кроватью, на табурете, болтались мокрые брюки. Она сидела рядом и из ложки поила его горячим чаем.
––С приездом, тебя, Наташа, – громко, с порога произнесла Ксения Пантелеймоновна.
––Здравствуйте, тетя Ксения, ответила, Наташа, мельком, взглянув в ее сторону.
––Не твоё, ли? – язвительно спросила Ксения Пантелеймоновна, и показала, принесенное ею полотенце.
––Мое, бросьте в угол, – безразлично ответила Наташа.
Она взглянула на Ксению Пантелеймоновну, увидела в ее руках мокрое, белое полотенце, и на шее висящий бинокль.
–– А бинокль то у вас для чего?
––Да, так, – смутилась Ксения Пантелеймоновна.
––Ну, ладно, я пойду, а отец то где?
––На работе.
Ксения Пантелеймоновна, повернулась и закрыв за собой дверь веранды ушла. К себе в магазин, Ксения Пантелеймоновна, вернулась возбужденной, наполненной новыми известиями и догадками, с которыми требовалось немедленно с кем – то поделится, иначе она могла и не выдержать, и разорваться от огромного внутреннего давления. В магазине было всего два посетителя, бабка Семеновна со своей снохой Авдотьей, работавшей птичницей в соседнем совхозе.
––Ну, что я вам расскажу, бабоньки, – с порога произнесла Ксения Пантелеймоновна, обращаясь и к Галине, торговавшей за прилавком и, к знакомым ей покупателям.
«–Повесь на дверь «Учет», да и закрой магазин», – сказала она Галине.
––Может война, Ась? – Испуганно спросила под глуховатая бабка Семеновна,
––или што ишо такое?
––Да не война, бабка.
