Потом были иные балы и иные встречи. Впрочем, встречи происходили и без балов: Клюй Колотка часто посещал дом Нарышек. С каждым посещением древо неуклонно разрасталось. Рост его был трудным и мучительным – мешали полученные Снежаной знания и воспитание. В отличие от древа любви девичья грудь росла гораздо быстрее. К следующей весне она превратилась в полновесные взрослые перси.
Снежана часто запиралась в комнате, донага скидывала одежду и с удовольствием разглядывала в зеркале свое меняющееся тело – посмотреть уже было на что. Вот токмо Клюй Колотка не замечал ни пышнеющих персей Снежаны, ни созревающих в ее сердце тайных желаний. «Здравы будьте, княжна Снежана!» да «Оставайтесь с миром, княжна Снежана!»…
Вестимо, Снежану подобное отношение волшебника изрядно задевало – девица, как и большинство дочерей великородных, выросла самолюбивой да избалованной излишним вниманием. Однако, ко всему прочему, она была и терпеливой. А то, что терпение – добрая половина любого успеха, Снежана поняла еще в институтские времена. Приложили к этому свою настойчивую длань и додолки. Поэтому Снежана умела ждать. И готова была ждать до тех пор, покудова Клюй не прозреет. Или покудова папенька своей рукой не прекратит сам процесс ожидания – Белояр уже поговаривал о выгодной партии для дочери. И даже имя будущего жениха называл: Сила Кабан – тоже из великородных.
Скорее всего Снежана подчинилась бы отцовской воле. А может и нет – она сама еще того не ведала. Однако как бы то ни было, сокровенных желаний Снежаны имя будущего жениха изменить уже не могло.
Желания зрели и зрели. Зрели и перси. По всему получалось, что вскоре к тайно влюбленной девице должен был прийти страшный для неразделенной любви первый зеленец.
Но на пороге осени 7503 лета Мокошь рубанула по желаниям княжны Нарышкиной палаческим топором.
6. Ныне: век 76, лето 3, вересень.
Наутро заняться фехтованием не удалось.
Ключградские сыскники, по-видимому, накануне поработали справно, потому как, едва в семье Нарышек закончился завтрак (участия в котором, окромя Сувора, никто из хозяев не принимал), из зеркальной примчался дежурный колдун и, с трудом переводя дыхание, доложил, что принципал министерства безопасности по Северо-Западному рубежному округу Порей Ерга срочно вызывает столичных волшебников на совещание.
К принципалу отправились в сопровождении князя Сувора, воспользовавшись вчерашней каретой, коей управлял вчерашний же кучер – Радомирин любодей Ярик.
Садясь в карету, Свет подмигнул ему, но кучер сделал вид, будто не заметил чародеева легкомыслия.
Сувор Нарышка, судя по всему, не выспался, то и дело зевал, деликатно прикрываясь ладонью, и дорога прошла большей частью в молчании. Свет с Буривоем лишь переглядывались – опосля случившегося вечор на балу нынешняя бессловесность молодого князя их вполне устраивала.
Ерга принял столичных сыскников без задержки. В кабинет вошли втроем.
После коротких приветствий принципал сказал:
– Я получил приказ об изменении ваших задач. – Он достал из стола украшенную гербом бумагу. – Вам предписывается остаться в Ключграде и принять непосредственное участие в сыске убийцы.
Свет взял документ в руки, прочел.
Под приказом стояла подпись самого Путяты Утренника. Причем министр безопасности не только предписывал столичным колдунам оставаться в распоряжении принципала Порея Ерги, но и выражал уверенность, что работа в Ключграде волшебников с таким уровнем Таланта и таким опытом работы как у сударей Смороды и Смирного приведет к быстрому и успешному завершению сыска.
