– Нечестно, – воскликнул Ал. – Даже если бы ты завалил, это не конец света. Ты и сам понимаешь, что это плохо, от крика ничего не изменится и…
– Ал, – мягко прервал его Юдзуру. – Я понимаю.
– Но у нас, – уже тише начал Ал, – все будет хорошо?
– Да.
Он только теперь понял, что сказал прямо как бабушка. Но он сам тогда соврал, ответив.
– Хочешь переночевать у меня, чтобы у них было время успокоиться? – неуверенно предложил Ал.
Юдзуру резко повернул голову.
– А можно?
И тут же потускнел.
– Меня не отпустят.
– Понятное дело, но на тебя все равно накричат, так? Решать тебе, но мне кажется, так будет лучше. Хочешь, я пойду с тобой? Скажу, что нам нужно позаниматься, а потом упрошу твою маму отпустить тебя. Или сам останусь. А про химию скажу, что еще не объявили результаты.
Юдзуру слегка улыбнулся.
– Спасибо. Но я сам отпрошусь. Если смогу улизнуть, позвоню.
Ал кивнул. Осталось уговорить бабушку. Снова после ссоры.
– Нет.
– Но почему? – тут же взбеленился Ал. – К Юдзу мы уже ходили, теперь моя очередь.
– У вас экзамены.
– Завтра выходной.
– Это отменяет конец года?
– Ну, ба.
– Научись себя нормально вести, потом поговорим.
Ал от бессилия хлопнул себя по бедрам.
– Я веду себя нормально.
– Для тебя это правда нормально?
– Как воспитали, – огрызнулся Ал.
Бабушка помотала головой, словно разговаривала с каким-то неисправимым невежей и пошла на кухню. Ал с размаху плюхнулся на деревянное крыльцо, свесив ноги на каменный порог, под которым валялись ботинки. Ему нужно взять себя в руки хотя бы ради Юдзуру. А для этого нужно молчать, даже если ты прав. Он встал и пошел на кухню.
– Ба…
Но извиниться не смог.
– Юдзу плохо написал химию. На него будут кричать родители, поэтому им нужно дать время остыть. Можно он переночует у нас?
Бабушка ничуть не удивилась его откровенностью. Попробовала рис на готовность, Ал всегда удивлялся ее способности не обжигать себе рот о что-то горячее, и сказала:
– А он не может пойти к своей бабушке?
– Она все расскажет его родителям, – терпеливо объяснил Ал.
– Они все равно узнают.
– Да, – он снова раздражался. – Поэтому им для начала нужно остыть.
Бабушка отошла к холодильнику, достала молоко, полезла за чашкой для него, включила еще одну конфорку, заплясавшую синенькими огоньками, только после этого произнесла:
– Как сам-то химию написал?
– Семьдесят пять баллов, – буркнул Ал.
– Это между «С» и «В»?
– Это «В».
– М-м.
– Если не веришь, могу показать…
– Мне не нужно ничего доказывать.
Они снова замолчали. Ал сполз по стене, чуть не сбив горшок с засохшим цветком с окна, и сел на корточки. Напряжение летало по кухне вместе с паром от варящегося риса. Бабушка прошла в ванну и набрала в медный тазик воды, чтобы постирать штаны, Ал был рад, что они были не его.
– Что еще нового в школе? – спросила бабушка за шумом воды.
Ал вдруг вспомнил про Лизу; понял, что даже если бы они с бабушкой не ссорились, это был не тот человек, которому он стал бы про такое рассказывать; захотел рассказать все отцу; вспомнил, что они не общаются.
– Сегодня на первом уроке заходила учительница Саеко, чтобы раздать результаты экзамена. Окно в классе было открыто, и из-за этого дверь сильно хлопнула, и… мой одноклассник испугался громкого звука и взвизгнул. Над ним все засмеялись.
– И ты? – спросила бабушка из ванны, не отвлекаясь от стирки.
– Я улыбнулся, но скорее по инерции. Потом понял, что это глупо.
