Утопленница и игрок - страница 11

Но здесь – не катран. А вроде как – дом друга. И компаньона.

Пробежавшись слегка по кабакам и миновав иные, малость поднадоевшие, заведения, они сегодня, тесным междусобойчиком, «дружным четвертаком», осели у Гришани – тот сам зазвал вечерок у него продолжить задушевно, тихо и по-домашнему, Гриня один живет.

Леша Галке позвонил – предупредил, что он у Грини дома на мальчишнике «задержится», чтоб не ждала. Та его сдержанно послала и отключилась – как у них, в последнее время, было принято.

… Ничего, перетопчется – ей полезно. Леше еще памятник надо поставить – за выдержку. И долготерпение – другой убил бы уже давно. Или бросил – без выходного пособия. Но по любому – вмазал.

«Поздно, Лора – вы полюбили вора».

Дерьмо. Редкого ублюдка, девочка. Давай, давай, детка: хиляй к нему – но с концами.

… Че вцепилась-то тогда, а? На двух стульях не усидишь. Не ровен час, порвешься – не боишься, детка?

… Саньку сильно жалко…

… Ладно. Забили пока. Там видно будет.

Вот тут-то, после звонка Галке – все разом и понеслось, как с горы покатилось. Гришутка, салага эта тупорылая, менеджер этот бывший младший по рекламе 33-ех лет от роду, которого он, Леша, сам, своими руками – и зачем, б…ь! – из говна достал, отряхнул и к делу приспособил – окончательно скурвился. И в разнос пошел.

Выдает вдруг нечто совсем уже оху…ое: «Лех, а давай молодость вспомним, а? Детство наше золотое. Раскинем на двоих. Давай как пацанята – на интерес? Идет?»

На интерес?!

Гришаня, сученок, улыбается дружески: «Ну что, загнем, Лех?»

И Леша повелся – как дитя малое. Дешевка. Позорно.

… Ну, во-первых – набрался уже хорошо, а во-вторых… ну как же – они ж все тут, блин, на понтах!.. Народец опять же вокруг, мужики, в смысле – Жмурик со Славкой…

Те бухают сидят, на вискарь налегают и скалятся. А чего им – интересно же, б…ь!

– А загнем, милый. Почему нет? Загнем враз, Гринь!.. Идет. Вистую, Гриш. Уговорил.

Гринина харя скверная, жлобская.

Блатная харя. Мурло.

… Как же так, Гриш, а? Столько вместе прожито, столько вместе принято…

– Банкуй, Гришань – тебе фора от меня, сам предложил.

… Мы ж тут все вроде свои, не каталы залетные, а люди серьезные, дружки-приятели, между прочим – на хорошей карте друг друга не «обуваем», и вообще – «не разводим», у нас между собой не принято.

– Ну так – на кон что кинем, Гриш? На что поставишь? А, Гринь? Любопытно. Объявляй давай. Какой у тебя – интерес?

Гриня помолчал, опрокинул в себя, утерся и, приподняв бровки, на чистом глазу, на светлой такой ухмылочке, сказал – на что. Интерес свой, в смысле, озвучил.

Жорик крякнул, лед мимо стакана пронес, не попал – промазал.

Славик, тот покрепче оказался – зенки просто в стол уткнул, на пару секунд правда, потом опять – как ни в чем не бывало посиживает, из стаканчика потягивает.

Леша сам не удержался – присвистнул.

Ого! Не ожидал, друг мой Гриня.

Однако.

Такой фильмец пошел, короче – зашибись! В кино не увидишь.

Да, дела.

Так, значит…

Ну-ну… Гришань. Валяй.

Потом не пожалей.

Лады, Гринь. Ништяк.

Леша «ответ» объявил – свой интерес.

Гриня принял.

Пацаны кивнули – ставки сделаны.

… Я ж не жадный, Гришань, не жмотюсь, как некоторые – забирай давай, Гриш… все мое. Если сумеешь.

Заело Лешу. Зацепило. Добился-таки Гришка своего – достал.

… Ну, держись корешок – была не была!..

«Не была». Не подфартило Леше. Карта не легла.

Он проиграл.

… Они познакомились, и выяснилось, что страшное чудовище, этот Людоед – не ест мяса, что он Людоед-вегетарианец. Дело в том, что в детстве он был очень слабеньким и болезненным маленьким Людоедом, и его мама-людоедша поила его ромашковым чаем, компотами и кормила овощами и фруктами.