– Ч-ч-т-то с-случ-ч-чилось, – губы на вдавленной маске лица кадавра с трудом зашевелились.
Как ни странно, но Арон не удивился восставшему кадавру и спокойным голосом, словно ему приходилось постоянно общаться с покойниками, поведал о неожиданной гибели Петюни под грузовиком.
Кадавр наклонил плоскую голову и пальцами стер с лопнувшего черепа серо-белые потеки мозга.
– Петюня, зачем ты встал? – не выдержал Арон
– Я еще не успел договорить с тобой и хочу кое-что выяснить.
– Зря, ничего уже не изменишь, и я не обязан отчитываться перед тобой.
– Это важно для меня, ведь не откажешь в последней моей просьбе, и не будешь врать покойнику?
– Нет, – поспешно произнес Арон и тут же вспомнил о пакете с акциями, которые небрежно бросил на обочину рядом с собой.
– Ты взял акции, – это был не вопрос, а констатация факта, Арон вздрогнул и покаянно кивнул головой, а кадавр продолжил. – Твоя мечта, наконец, сбылась, и у тебя будет долгожданный миллион долларов. Помню, как ты мечтал о нём, и что теперь будешь делать, когда мечта исполнилась? – Петюня хотел по привычке громко расхохотаться, но вместо смеха раздалось жалкое перханье. – Голосовые связки раздавлены, – озабоченно сообщил Петюня, растирая загустевшую кровь по горлу.
Арон понимал, что глупо оправдываться перед покойником, но оправдывался прежде всего для себя:
– Тебе же очень вежливо предлагали продать, а ты очень грубо отказался и продолжил еще больше скупать акции и, наверное, перешел дорогу этим вежливым покупателям.
Петюня ощупал руками туловище:
– Странно, я умер, а мне еще больно, все ребра переломаны. – Он помолчал, а потом, елозя пальцем по асфальту, продолжил. – Мне акций не жалко, так, пустые бумажки, тлен перед вечностью. Впрочем, хорошо, что забрал их ты, а то мои, что сыночек оболтус, что женка Ирка, дура стоеросовая, все равно бы их просрали. Ты – парень серьезный, с головой, теперь и меня превзойдешь, еще выше поднимешься, и ума деньгам за акции дашь, а не просадишь их, как мои уроды, на тряпки и гульки. Продай их, этим, вежливым, только с ценой не продешеви. Последний вопрос: не ты ли организовал наезд?
Арон возмущенно вскинулся:
– Как ты мог подумать о таком…
– Верю, верю, – перебил Петюня, – хоть и ты тоже дерьмо порядочное, но на убийство у тебя кишка тонка, это я мог, а ты еще слабак…
Петюня еще дальше что-то тихо бубнил, но разобрать его слова было невозможно, и Арону, которому надоел неприятный разговор с кадавром, кому понравится, когда тебя только что уличили в краже, поднялся и подошел к нему. Вокруг кадавра уже вились роем крупные мухи, что ползали по лицу, залазили в нос и в рот. Арона передернуло от омерзения, он подобрал тряпку, накинул на голову трупа и тихо, хотя чего бояться, вокруг пустынная дорога, прошептал:
– Петюня, пора и честь знать, умер, значит, умер, не смущай меня своей болтовней, – и несильно толкнул кадавра в плечо, измазав в загустевшей крови пальцы.
Покойник, коротко взмахнув руками, покорно упал на дорогу, раздался костяной звук, это череп приложился к асфальту, по телу кадавра прошла судорога, и он наконец-то успокоился. Мертвый, Петюня казался еще больше, чем когда был живым.
Арон вернулся на обочину.
– Спасибо тебе, – неожиданно услышал Арон слабый голос Петюни из-под тряпки. Арона словно перетянули плеткой по плечам, удар был великолепный, с оттягом, которым срывали кожу с плеч, и, срывая голос, закричал:
