Приехав домой тем же способом, на подземке, Виктория удивилась увидеть своего брата, маму и отца совершенно другими людьми. Однако, она не стала оспаривать внешний вид сорокапятилетних родителей, выглядивших ее возраста молодыми и подтянутыми, спортивного телосложения и улыбающимися. Брат не был похож на себя. Его сильно изменила прическа удлиненных волос, типа «каре», волнистые и шелковистые волосы, чуть более светлого цвета, чем русый цвет ее брата из 2016-го. Он не капризничал, не умолял ее, только что зашедшую в дом сестру, проверить математику или дописать конспект, а наоборот, предложил ей присесть и выпить сок. Морковный сок был густым и питательным. Еще какое-то время девушка таращилась на своих родителей, сравнивая их с прошлым веком, и реагировала отрешенно, словно глухонемая, на незначительные реплики и приветствия. Мать уехала на верхний этаж на встроенном в стену «эскалаторе», отец остался сидеть в гостинной, а Кирилл расположился с ней в просторной прихожей, на пуфике. Виктория украдкой сбросила туфли и запихала их под кушетку небрежным рывком.
– Где мы берем овощи? – спросила Виктория брата, отхлебывая из высокого прозрачного стакана. – Мы выращиваем их или просто генная инженерия производит их в пробирках?
– Заказываем с доставкой на дом, – уточнил брат. – Ферма далеко от города, но мы были там с мамой для поверхностного ознакомления. Они растут в земле, в освещенном месте. Человек пять работает на огромной плантации.
– Сажают вручную? – засомневалась сестра.
– Электрические тележки, комбилы, проезжают рядами и сажают и рыхлят и выкапывают для дальнейшей сортировки. Моется все в другом цехе.
«Большинство слов даже очень понятные», – удовлетворенно размышляла Виктория.
Отец предложил ей сыграть партию в шахматы. Игра мало чем отличалась от шахмат ее времени, те же фигуры, только материал был неизвестной породы. Шахматные фигуры были изготовлены из прозрачного мателиала, который на ощупь напоминал резину. Характерные бело-черные цвета были заменены на большую и меньшую степень замутнения прозрачности материала. Виктория ходила обдуманно и медленно переставляла свои фигуры. Отец, казалось, ходил наугад. Он был так скор и ловок в ходах, словно только один вариант был «правильным» в игре. Несмотря на это, он ни знаком, ни словом не поторапливал дочь. Ему казалось, что Виктория намеренно медлит: просто хочет поговорить с ним о чем-то важном. В процессе игры мать находилась в спальне и пела таким молодым и красивым голосом, что Виктория сначала не узнала, подумав на радио, а потом, когда сообразила, что мама прибирается в спальне и поет, выругалась вслух матюками из прошлого. Брат благо уже убежал гулять и не слышал. Виктория извинилась за грубость, и оправдалась тем, что слышала это «выражение» по радио. Отец переспросил, что она имела в виду? Виктория сказала, что ей нравится мамино пение и она хотела бы слушать ее целый день. Отец ответил на полном серьезе, что Клавдия, ее мать, откажется петь так долго. Виктория осознала, что в современном мире никто не шутит, значит родители смогут ответить на вопрос дочери с полной серьезностью.
– А какие у меня способности? Что я могу делать также хорошо, как мама поет?
Отец посмотрел на дочурку, словно видел ее впервые, и ответил:
– Ты всегда любила общение. У тебя много друзей, есть любимый человек, Парфирий. Ты интересный и эмпирический человек. Разве этого мало?
