– А о моей злосчастной судьбе, никто не соизволил распорядиться? – язвительно спросила Хора.
– Ты имела выбор. Ты могла отказаться – пряча глаза, снова зачастил Помощник. – И, вообще, о твоей душе у меня никаких инструкций не было. Я же не знал, что так все закрутиться. И вот. Пропустил что-то важное. Так сказать – напортачил. И теперь, пытаюсь все исправить.
– И как? Получается? – зло вставила Хора.
– Нет, как видишь, – ответил Помощник. – Вот и снова твою душу не уберег. Потому-то, и хочу, чтобы мы вместе распутали этот гордиев узел. Может, и тебя, в конечном итоге, получиться избавить от расплаты за совершенное самоубийство.
– Ага, – с сарказмом в голосе произнесла Хора. – Значит, снова собираешься мне помогать?
– Понимаешь, – уже совсем тихо произнес он и в его голосе зазвучали нотки раскаяния и грусти. – Я чувствую ответственность за ваши «другие жизни»… за ваши новые воплощения.
Последняя фраза как бы застыла в воздухе, как и два человека, неподвижно сидевшие напротив друг друга. Между тем, обстановка вокруг них стремительно менялась. Стены кареты исчезли. Темнота рассеялась. И собеседники вновь оказались за столиком давешнего кафе. В помещении – тихая музыка, зыбкий свет. За окном – ночь. В пепельнице – дымящаяся сигарета. В воздухе – пряный аромат кофе.
– Похоже, у меня нет выбора, – откидываясь на мягкую спинку дивана, и не обращая внимания на столь резкую смену декораций, устало произнесла Хора. – Ну, что же, давай, выкладывай, что там у тебя дальше.
ГЛАВА 2
ПОКЛОННИЦА
«В ближайшее время вас ожидают крупные перемены.
Сейчас не принимайтесь ни за какое новое дело, вам
нельзя попадать в глупое положение. Не робейте, если
в какой-то момент окажется, что нельзя рассчитывать
на помощь друзей. Будьте осмотрительны в общении с
лицемерными представителями другого пола».
( И-ДЗИН, гексаграмма № 23)
«Семейное счастье»
Воскресный вечер неожиданностей не сулил.
Квартира блестела чистотой. Холодильник заполнен продуктами. Накрахмаленные и отглаженные рубашки мужа теснились в шкафу. Чистые простыни гордо реяли на балконе.
Она была дома одна. Муж после обеда возился в гараже, упрямо пытаясь реанимировать старенький автомобиль. Сын играл в футбол с ребятами во дворе. Даже старая кошка Матильда с прошлой ночи ушла гулять, и до сих пор домой не появлялась.
Ей было скучно. На кухне сонно тикали ходики. Солнечный ромб ярким пятном искрил на кафельном полу. Со двора доносился приглушенный шелест голосов. А в старой медной турке, ароматной пенкой закипал кофе.
Любовно окинув взглядом свое маленькое стерильное царство, она сняла с огня турку и не пролив ни капельки налила кофе в старинную фарфоровую чашечку, украшенную медальонами и золоченой росписью. Поставив чашечку на блюдце, и осторожно взяв их двумя руками, она не спеша проследовала в гостиную, где в это время суток было более прохладно и сумрачно, чем на залитой солнцем кухне. В гостиной на самом почетном и видном месте стоял предмет гордости всего семейства – недавно приобретенный новенький телевизор. Вещь дорогая и редкая. Поставив на блестящий полированной гладью журнальный столик чашку, она включила телевизор и в приятной расслабленности опустилась на диван….
Как часто и в мельчайших подробностях она будет вспоминать потом эти последние мгновения своей, такой спокойной и размеренной жизни. Как страстно и самозабвенно будет тосковать по вязкой скуке семейных будней и определенности чувств. Как дотошно и внимательно будет в мыслях раскладывать на составляющие этот трагически переломный момент в ее судьбе. И, изо всех сил пытаться определить причину возникновения в ней этой больной, всепоглощающей, никому ненужной и разрушительной любви….
