- Тридцать один, дальше что?
- Дети есть?
- А ты хочешь их усыновить?
Я зыркнул на неё, усмехнулся. Типа, жди меня, усыновлю как же.
- Есть сын, дальше что?
- Ничего, так спросил. Нужно же о чем-то разговаривать.
- Ну, тогда и я спрошу, ты меня зачем на ужин позвал? – повернулась ко мне и смотрит выжидательно.
Я машину веду, не отвлекаюсь.
- Я же говорил - примирительный.
- Неужели ты так страдал от своей вины?
Да, у этой чикули слово есть на всё. Язва конкретная.
- Слушай, я ведь по-хорошему хочу, - выруливаю на перекрёсток.
- Испугался? – улыбается.
- Чего это?
- Что я твой клуб опозорю?
- Чего-о-о? Да ладно, как это ты его опозоришь?
- Милый, я работаю в парикмахерской, а это лучшее место, откуда слухи разлетаются по всему городу.
А ведь она права. Об этом я и не подумал.
- Давай сначала поужинаем, а потом уже будем решать, позорить мой клуб или нет.
Она усмехнулась.
- Давай.
Вита
Да, хорошего мужика пойди, поищи.
Ещё и на такой тачке и с собственным клубом.
Наташка права, нужно этого брать тёпленького, прямо сегодня. А как его брать, если я всеми силами организма должна девственницу корчить. Восстанавливать репутацию за вчерашнее. Это нелегко, после такого восстановится.
А если не корчить, то красавчик-брутал не клюнет. Надо чтобы клюнул.
Едем куда-то ужинать и только тут я начинаю догадываться – куда.
Подъезжаем ни куда иначе, как снова к этому злополучному клубу, где я так низко пала. Отлично, там наверное меня ещё помнят.
Нет, я сюда теперь ни ногой! Пусть даже не уговаривает.
- Идём, - говорит красавчик, - у меня для тебя сюрприз.
Какой там может быть сюрприз, кроме целой кучи бутылок с бесплатной выпивкой.
Остановились возле обочины. Этот вышел из машины и куда-то занырнул, в багажник что ли. Усердно делаю вид, что мне вообще по барабану. Отвернулась, достала зеркальце, глянуть всё ли в порядке с приклеенными ресничками. Дашка обещала, что от натуральных не отличишь.
Поворачиваюсь снова, смотрю, этот возвращается и цветы несёт.
Ого! Как ми-и-ило.
И в этот самый момент поворачиваюсь и вижу Олежека со своей лахудрой.
Вот это меня с сидения подорвало. Такого момента можно сто лет ждать, не дождёшься. Нужно действовать. Срочно!
Я с машины вытаскиваюсь и амбалу навстречу торопливо иду. Нужно ведь успеть. Он мне цветы протягивает:
- Это тебе.
- Поцелуй меня, - говорю и на губы его жадно смотрю.
- Что? – не догнал он с первого раза.
И тогда я, с разгона впиваюсь в его губы и так всосалась, как никогда в жизни не всасывалась. Ну, может только однажды.
Амбал прифигевший, ничего не поймет. Глаза выпучил от такого неожиданного счастья, схватил меня в охапку и оторвавшись только на секунду, почти на всю улицу проорал:
- Ну ты сучка бешеная, хочу тебя прямо здесь! - и в машину меня тащит.
Я, краем глаза, нужно ведь показывать, что я тоже очень хочу, вижу обалдевшего Олежека с его намазюканной курицей. Да, им о таком сексе только мечтать. Глаза выпучили оба. Смешные страшно.
Дверь машины с шумом захлопывается.
И тут я оказываюсь на заднем сидении, под амбалом, который оказывается совсем не шутил и уже стягивает с меня юбку, и по своей любимой привычке ставит меня к себе задом.
- Эй, полегче! Я тебе не твоя шлюха, чтобы меня в каждом углу нагибать, - пытаюсь вырваться, а поздно.
- Стоять малышка. Понадобится, будешь и шлюхой.
Стягивает с меня кружевные стринги и вся как есть, моя задница нараспашку, этому неугомонному человеку.
