– Ничего, Оксана Валерьевна… Знать меня вы не можете… Мы с вами нигде не пересекались. Лучше скажите, вы помните, что с вами произошло?
Как он ее назвал? Оксана? Валерьевна? Так звали ее беременную невестку, жену Антона, которую тот сегодня отвез в роддом. Вика недавно с ним разговаривала по телефону. Она хотела ответить, но Квадрат опередил ее.
– Вас жестоко избил муж, Антон Черевко…
«Это бред, конопатая! – с помехами, словно кто-то крутил настройки радиоприемника, прозвучало в ушах. – Твой сын не способен бить женщин, ты знаешь это. К тому же ты не можешь быть беременной женой своего собственного сына. Это чудовищный сюр! Перебор! Хватит фантазировать, это галлюцинация! Уймись! Не верь!»
– Он сейчас в отделении полиции дает показания, – невозмутимо продолжал «гнуть свое» Квадрат в халате. – Вы сами-то как думаете, за что он вас?
– В том, что на Кировоградской? – хрипло уточнила неожиданно для себя Вика. – Отделение я имею в виду.
– Да, именно в этом, а вы откуда знаете? На Кировоградской… Странно! – хмыкнул Квадрат, потом вдруг округлил глаза, неожиданно по-женски взмахнул руками и заговорил нараспев грудным голосом:
– Что с вами, Виктория Юрьевна? Вы меня слышите? Вот, понюхайте…
В нос ударил резкий запах нашатыря.
Реальность распустилась в ее глазах бутоном энотеры.
Она сидела на паркете больничного коридора, прислонившись к обогревателю. Рядом на корточках с ваткой в руке застыла та самая незнакомая медсестра из реанимации, впустившая недавно к ней квадратного Стаса. Неподалеку валялся сотовый.
И ватка, и округленные глаза медсестры, и сотовый слегка плавали, как взвесь в аквариуме. Она взглянула на часы: получалось, что в отключке пробыла минуту-другую, не больше.
– Голова что-то закружилась, – коротко объяснила Вика, отодвигая руку медсестры с вонючей ваткой. – Спасибо, ты мне очень помогла. Кстати, как тебя зовут? Я, кажется, забыла.
– Лизой меня зовут, – пояснила смущенная девушка, помогая главврачу подняться. – Я работаю недавно, так что… Вполне естественно, что вы не знали. Вы точно себя хорошо чувствуете?
В глазах девушки читалась нешуточная тревога.
Еще бы – не часто найдешь главврача больницы на паркете в обмороке.
– Не бойся, больше не упаду… Спасибо, Лиза, – выпрямившись и отряхнувшись, Вика подняла свой сотовый и, пошатываясь, направилась к себе.
– Ну, смотрите…
– Да, и попрошу тебя, – она схватила девушку за локоть, притянув к себе, выдохнула ей в ухо: – О том, что здесь произошло, никто не должен знать! Удержишь язык за зубами – я в долгу не останусь.
– Обещаю… Могила…
Поднимаясь в лифте, Вика мучительно соображала – что ее удивило в ответе медсестры. Когда лифт остановился, вспомнила: в ее минутной «бредовой галлюцинации» фамилия Квадрата в халате, который был как две капли воды похож на Заривчацкого, почему-то звучала Могильников…
Одетая секретарша, столкнувшись с ней на выходе из кабинета, вскинула брови:
– Виктория Юрьевна?! Так вы еще здесь? До вас сегодня невозможно дозвониться… Что-то случилось?
– Я знаю, Зоя… Сегодня у меня сумасшедший день. Форс-мажор. Иди, я отпускаю тебя… Завтра все доделаем, если что…
Оставшись одна в кабинете, Вика закрылась изнутри, прошла в «чайную комнату», как она называла небольшой закуток, предназначенный для отдыха руководителя, открыла там холодильник, достала бутылку армянского коньяка, взяла плитку горького шоколада.
