И они оба повернули головы в ту сторону, откуда послышались звуки.
– Кажется, это итальянской группе подают сигналы, – догадался Рэймонд.
В это время двери снова открылись, и в зал въехала новая цепочка кресел.
– Да, это итальянцам подали «кареты» – улыбнулся Рэймонд и продолжил: – Мне все-таки хочется думать, что мы еще встретимся на новом месте. – Говоря последние слова, отец Фреда протянул руку к лицу Даши и слегка коснулся ладонью ее щеки. Это ласкающее касание теплой волной разлилось по телу женщины. Никогда в жизни Даша не испытывала таких ощущений, смятение отразилось на ее лице. Рэймонд заметил ее состояние, хитринка промелькнула в его глазах, и довольная улыбка тронула губы.
Даша сердито посмотрела на него, стараясь скрыть свое состояние за суровым выражением лица.
– За мной уже идут, но я постараюсь подойти к вам еще раз, наша очередь отправляться не скоро. Наша комната седьмая. А очередь идет, как я понял, по комнатам. Нужно попрощаться с итальянцами.
Даша ничего не ответила, она была просто потрясена своими ощущениями, но все-таки увидела, что к Рэймонду подошла Джин. И они вместе пошли в сторону итальянцев, которые, уже одетые в комбинезоны, стали выходить из своей комнаты. Рэймонд наклонился к Джин и что-то тихо сказал ей. Она же, выслушав, взяла его за локоть и, приблизив свое лицо к его уху, что-то проговорила. Почему-то это было очень неприятно Даше. Только что он уверял ее, что хочет продолжать знакомство с ней, а вот теперь, наверное, нашептывает ласковые слова другой женщине. Неужели все дело в том, что он хочет расположить ее к себе, чтобы она не мешала его сыну соблазнять ее дочь? Нельзя допустить, чтобы по приезде на новое место Наташа встречалась с сыном этого хитреца, если, конечно, они будут жить в одном поселении.
Здесь, у всех на виду, Фред почти обнимает ее дочь. Она огляделась и увидела Мери, дочь Джин, которая стояла в кругу молодежи, но не участвовала в общем разговоре. Она не отводила взгляда от Фреда и Наташи, и на лице ее было написано страдание.
«Я боюсь, – думала Даша, – что Фред может растоптать первые чувства моей девочки, как, очевидно, сделал это с чувствами Мери».
И она позвала Наташу. Когда дочь подошла к матери, то услышала:
– Что-то вы долго прощаетесь с Фредом, ты не даешь другим девушкам шанса проститься с ним.
Наташа оглянулась как раз в тот момент, когда Мери получив, наконец, возможность подойти к Фреду, что-то сказала ему, а затем стала на цыпочки и поцеловала его в щеку. Наташа быстро отвернулась и сделала вид, что это ее не затронуло. Но по побледневшему лицу мать поняла, что ее это сильно задело. Даша обняла дочь и прижала к себе, так как она это делала, когда маленькая Наташа приходила просить утешения у матери, если ее кто-нибудь обижал.
– Не беспокойся, мама, я уже не маленькая и себя в обиду не дам, – заверила ее дочка. – Извини, но я пойду, попрощаюсь с другими ребятами.
И она пошла к группе юношей и девушек, в кругу которых стояли ее братья.
Даша не ожидала, что ее дочери придется увидеть теплую встречу Мери и Фреда, и теперь чувствовала себя виноватой.
Если бы кто-то из других девушек поцеловал Фреда на прощание, Наташа бы приняла это как должное. Ослепленная первым чувством, она ничего не замечала вокруг. Но ей вдруг припомнилось, что она часто видела Фреда в обществе этой девушки. Причем ни к кому другому эта немного диковатая девушка никогда не подходила.
