– И от тебя, Плетнев, ухожу. Из «Глории». Поняли? У-хо-жу! От всех! На фиг!
Плетнев выдержал взгляд Турецкого и спокойно произнес:
– Нет. Не поняли. Проспись сначала, а потом уже поговорим. На трезвую голову…
– Зря не поняли! От этого не проспишься… В общем, я улетел, а вернуться не обещал. Так и знайте, дорогие товарищи… Блин!
Он пошатнулся, поворачивая непослушное тело к двери, и вышел, оставив ее открытой. Ирина и Плетнев не сдвинулись с места – оба обиделись на Турецкого за незаслуженные подозрения, а Антон еще к тому же и схлопотавший от коллеги по морде. Опять-таки ни за что. Они прислушивались к его неуверенным шаркающим шагам, пока он спускался по ступенькам вниз, что-то бормоча себе под нос. Внизу хлопнула дверь.
– Ушел… – растерянно обронила Ирина.
В ее глазах стояли слезы. Лицо было растерянным и выражало полное недоумение и какую-то детскую обиду. Антон закрыл дверь, зачем-то подергал ее, словно проверяя надежность замка.
– Пошли в комнату, – скомандовал он и решительно потянул Ирину за рукав.
Она послушно побрела за ним, не веря в то, что произошло. Как он мог? Как Шурик мог устроить мордобой в чужом доме? Да еще с кем? С человеком, которого сам же спасал когда-то. И как он мог подумать, что Ирина ему изменяет? Ведь он нарочно не сообщил, что приедет раньше, – вдруг мелькнула ясная мысль. Он их хотел застукать! Ира от возмущения и обиды всхлипнула и шмыгнула носом.
Антон подвел ее к дивану.
– Садись и слушай: он вернется. Придет в себя и вернется, – пообещал он Ирине, успокаивая ее. Но сам в этом не был уверен. Он уже хорошо изучил Турецкого и знал его упертый характер.
– Антон, я боюсь, что ты не прав… Я никогда не видела Шурика в таком состоянии. Мы, конечно, ссорились, скандалили, какая семья обходится без этого? Но чтобы такое?..
Ирина с потерянными видом сидела на стуле, и ей было себя очень жалко. Ни за что ни про что выслушивать в свой адрес гнусные подозрения, в то время когда у самой Ирины были гораздо более веские причины ревновать мужа. Как говорят в народе, свалил с больной головы на здоровую. Ой, как же погано на душе! И совершенно непонятно, что теперь делать. В голове полная неразбериха, а от Антона, похоже, не приходилось ждать какого-то конкретного совета. Он и сам сидел как в воду опущенный. А еще мужик! Все они такие – оставляют слабую женщину наедине с ее безутешными мыслями…
Через двадцать минут прибыла Катя и очень удивилась, что о ней, оказывается, все забыли. Дверь открыли не сразу, ликующих воплей она не дождалась, а когда увидела попорченное лицо Антона и заплаканную подружку, бог весть какие мысли пришли ей в голову.
– Ребята, я даже думать боюсь, что вы тут натворили за это короткое время… – весьма неуверенно попыталась она пошутить.
Но всем был не до шуток. Антон сидел надутый, как сыч. Ира, всхлипывая, поведала о событиях, предшествующих веселому появлению замешкавшейся подруги.
– Ну подрались мужики, – увещевала ее Катя. – Так ведь испокон веку мужчины за женщин дрались. Даже на дуэли! А тут незначительные телесные повреждения, смех один.
– Катя, так ведь он ушел! – в отчаянии заламывала руки Ирина.
– Проклял? – деловито спросила Катя. – Нет? Ну так что ты паришься? Иногда мужу полезно поревновать, чтобы вернуть остроту чувств. А то у вас жизнь была относительно спокойной, с небольшими семейными встрясками, прямо неинтересно как-то. А тут драка, дикая ревность, Шекспир отдыхает! И главное, дорогая, ты представляешь, какой накал чувств у вас возникнет в момент счастливого примирения?!
